– Невероятная история! – послышался женский голос с другого конца крыши. – Спасибо, что поделились. Вы напомнили нам, что мы теряем, когда не подпускаем людей к умирающим близким. Невозможность в последний раз прикоснуться, положить руки на теплое тело. Что может быть печальнее…
Она права. Со своего места я не видела, кто это, но она говорила от лица всех нас. Чертов коронавирус лишает нас возможности быть вместе не только в жизни, но и в момент смерти, лишает возможности попрощаться. В голове промелькнула жуткая мысль, которую я не успела изгнать: «Жаль, что отец не умер до пандемии».
Нет! Я найду способ снова с ним повидаться.
Евровидение повернулся на голос, расплываясь в широкой улыбке профессионального конферансье, которая теперь выглядела довольно натянутой.
– Добро пожаловать! – объявил он с неестественным оживлением. – Не уверен, что мы знакомы. А вы из какой квартиры?
– 2С.
Я слегка удивилась. Согласно «Библии», в 2С никто не живет. К тому же я не видела, когда женщина появилась на крыше, – должно быть, проскользнула мимо меня или пришла позднее. Волосы, собранные в хвостик, отсутствие макияжа, рубашка с воротником-стойкой и клетчатая юбка в стиле школьной формы выглядели совершенно неуместно, особенно здесь, в хипстерском Нижнем Ист-Сайде. А незнакомка еще и маску надела. Интересно, где она настоящую хирургическую маску ухитрилась раздобыть?
– Я недавно переехала, – слегка смущенно объяснила она. – Из штата Мэн.
– Из штата Мэн? – переспросил Евровидение таким тоном, словно она из Монголии прилетела. – Вы переехали из Мэна в Нью-Йорк во время пандемии? Вы с ума сошли?
– Должно быть, – со смешком ответила Мэн. – Меня пригласили поработать в отделении скорой помощи, тут неподалеку. В Пресвитерианской больнице, в центре. Честно говоря, я удивилась, что мне повезло найти квартиру так близко к работе. Я записалась добровольцем по программе для медицинских работников, приезжающих в Нью-Йорк, чтобы помочь с эпидемией ковида-девятнадцать.
– Ой, простите! – смутился Евровидение. – Я не имел в виду… спасибо вам!
Ну-ну! «Спасибо вам!» Он поблагодарил вполне искренне, одновременно тихонько отодвигая кресло подальше и пытаясь сохранить беспечный вид. Впрочем, его сложно в чем-то обвинить. Оглянувшись, я увидела, как остальные тоже незаметно двигают свои стулья, слегка покашливая в качестве предлога, чтобы прикрыть рот рукой, и потихоньку пятятся. И прикидывают, на каком расстоянии от той женщины находятся. Похоже, наличие маски никого не успокаивало. Я осознала, что и сама стараюсь отклониться подальше.
– Так вы одна из тех, кого мы подбадриваем каждый вечер! – воскликнула Дама с кольцами с преувеличенным энтузиазмом, пытаясь скрыть нарастающее в воздухе напряжение.
– Все, кроме Кислятины, – едко вставила Флорида.
– Меня зовут Дженнифер, и я благодарна! Конечно же, я очень благодарна. Просто не считаю, что колотить по кастрюлям и орать во всю глотку – это приличный способ свою благодарность выразить! – Она зыркнула на Флориду и с улыбкой повернулась к Мэн.
Та кивнула в ответ, не обращая внимания на нашу нервозность.
– Моя история тоже про уход из жизни… – Она помолчала. – Или не стоит рассказывать? В последнее время вокруг сплошные смерти.
– Можно подумать, мы избежим смерти, если не будем о ней говорить, – отозвалась Кислятина, хлопнув себя по коленям. – С таким же успехом можно разбогатеть, отказываясь оплачивать счета. Коль уж время пришло, то пришло.
Она задрала подбородок, оглядела присутствующих и добавила:
– Так что рассказывайте, на нашей крыше позволено все.
Интересно, мне померещилось или истории последних нескольких дней размягчили даже Кислятину?
Мэн подобралась и заговорила громче других – возможно, стараясь звучать более разборчиво сквозь хирургическую маску.
– Это тоже случай из жизни. Я сомневалась, стоит ли им делиться, ведь я человек науки, меня учили верить только в то, что можно измерить и подтвердить строгими научными методами, а в данном случае ничего подтвердить нельзя. Некоторые из вас мне не поверят, ибо с какой стати? Я тут новенькая, временно поселилась в 2С, из квартиры выхожу только в маске, и вы никогда не видели моего лица. Пока вы здесь прячетесь в безопасности, я каждый день выхожу навстречу врагу. А когда я после смены в больнице возвращаюсь домой, вы наверняка переживаете, не принесла ли я врага сюда – на одежде, на руках, в выдыхаемом воздухе. Я знаю: именно поэтому вы меня избегаете – вы боитесь, и это неудивительно. Каждая сирена машины скорой помощи напоминает вам о смерти, гуляющей прямо за стенами здания. Вы ощущаете ее, чувствуете ее запах, ее постепенное приближение.