«Сдается мне, что Лора не появится!» – сказал он и выскочил из машины, хлопнув дверью, прежде чем я успела спросить, что, черт возьми, он имел в виду.
Лорой звали жену Марко. Из всей нашей компании они были дольше всех женаты. Они фактически сошлись еще в первую неделю в колледже – так она говорила. Лора была родом из Новой Англии, кажется из Нью-Гэмпшира, а все парни вместе учились в школе в Майами. Именно Лора научила меня называть их «парни». За те четыре года, что я ее знала, – с тех пор как сама стала одной из жен, – всякий раз во время поездки в Майами или нашей летней вылазки рано или поздно наступал момент, когда Лора, выпив слишком много скотча, откидывалась на спинку стула и внимательно смотрела разом на всех парней: как они играют в домино и курят сигары, которые принес мой муж, хотя заплатила за них я.
Прикрыв глаза, чтобы картинка немного расплылась, Лора всегда говорила: «Мари, глянь на наших парней. Разве не здорово, что они вот так собираются вместе?»
Обычно я залпом осушала бокал и мямлила «ммм» с кубиком льда во рту. Все наши парни, подобно мне, были кубинцами, и я понимала, что Лора, белая американка, может испытывать ностальгию по тому, чего никогда не ощущала на себе, ведь ей не приходилось защищаться от таких, как они, – в отличие от меня, с ними выросшей.
Я осталась сидеть в машине, собираясь с духом для встречи с парнями, которых вместе вынести было куда сложнее, чем поодиночке, и сквозь лобовое стекло наблюдала, как муж хлопнул Марко по спине. Марко выглядел более загорелым и стройным, чем когда-либо на моей памяти, и вырядился так, словно собрался в круиз на яхте. Лора так и не преуспела в своих вечных попытках заставить этого кубинца из Майами одеваться подобным образом.
Подошли остальные парни, и все пятеро принялись по очереди отрывать друг друга от земли, пока их жены стояли в сторонке, целуя друг друга в щечку. Надо сказать, все они тоже были белыми американками, и я их плохо знала, поскольку выросла в одном городе с парнями, в Майами, а они происходили из гораздо более спокойных мест вроде центральной Пенсильвании и Коннектикута. В конечном счете парни переехали на родину к женам, оставив в Майами матерей, – которые звонили мне, спрашивая, нет ли весточек от сыновей. Увидев, что Лоры и в самом деле нет, я вышла из машины, чтобы присоединиться к женам.
И тут с пассажирского сиденья «лендровера» Марко выпрыгнула женщина и встала рядом с ним – тоже белая американка, Марко именно на таких и западал. Честно говоря, единственное, чем она мне запомнилась, были ее ноги: необычайно длинные, тощие, едва прикрытые крошечными шортами с обтрепанными краями – и без единого синяка. Судя по шортам, она была гораздо моложе других жен. Марко представил ее собравшимся как свою коллегу из юридической компании и больше не добавил ничего, даже имени не назвал.
Остальные жены глянули на новенькую с совершенно невозмутимым видом. Судя по всему, они стремительно просчитали в голове последствия и пришли к выводу, что лучше всего не вмешиваться, а поверить Марко, будто она и правда просто коллега, да и глупо же терять билет, ведь мужья-то вроде поверили. «Ну а что тут поделаешь? – читала я на их лицах, пока их руки крепче прижали к себе мужей. – Мы же все видели, что к тому идет. И разве нам всем не полегчало оттого, что это Лора, а не мы?»
В руке новенькая держала билет – с моим именем, как и на всех десяти билетах. Когда мы делили обязанности между парами, самая простая задача, покупка билетов, досталась мне: за прошедшие годы я доказала, что мне не следует доверять выбор гостиниц, или аренду машин, или еще что-то, где можно сэкономить. Ничего не могу поделать с собственным воспитанием.
Зато я могла бы спросить Марко, почему эта женщина (в конце концов, она сама назвала нам свое имя – Эшли, хотя половина ее не услышала: волонтер надевал нам на запястья браслеты с надписью «судья») держит в руке билет, купленный мной для Лоры. Однако после свадьбы муж научил меня держать язык за зубами.
Десять участников Второго ежегодного международного чемпионата по роллам с лобстером выстроились вдоль деревянных панелей на стенах, придававших помещению вид деревенского амбара. За спиной у каждого висел его баннер. Понятия не имею, как число участников сократили всего до десяти: на многие мили вдоль дороги у каждой забегаловки красовалась реклама роллов с лобстером. Из десяти пятеро были местные, а остальные – из Атланты, Венис-Бич и Парижа – сразу же выделялись: их рекламные плакаты выглядели слишком профессионально сделанными, явно на заказ. По какой-то странной причине перед входом группа музыкантов играла блюграсс[58].