– Я могу рассказать про выгуливание собак! – заявила Хелло-Китти.
– Выгуливание собак? – фыркнул Евровидение.
– Вот именно! Я профессионально выгуливала собак, пока несколько недель назад не начался карантин. Так я оплачивала счета за учебу в Нью-Йоркском университете.
– Захватывающее начало! – сказал Евровидение. – Не терпится услышать продолжение.
– Представьте себе, – Хелло-Китти отложила вейп, выскочила из кресла-пещеры и встала в драматическую позу, – я в такой крутой квартирке в Верхнем Ист-Сайде, на кухне. Все белое и черное, везде матовые поверхности – ну, вы поняли, о чем я. И разумеется, там есть «Саб-Зиро» с титановым покрытием. И я перед ним стою.
Хелло-Китти сделала вид, что открывает дверцу холодильника и заглядывает в него.
– Поначалу я брала немного. Пригоршню миндаля, забытое яблочко, одну баночку обезжиренного йогурта с забитой йогуртами полки. То, что обычно не замечают, если оно пропало.
Бастер наблюдал за мной, как кошка, склонив голову набок.
От Бастера пахло хозяйкой – адвокатшей за сорок, которая с головы до ног обмазывалась молочком для тела с ароматом зеленого чая. Я им тоже пользуюсь. Молочко, крем, масло для тела. Мои ручки заслуживают чего-нибудь питательного, особенно сейчас, когда приходится заниматься стиркой.
От хозяйки, наверное, тоже пахло Бастером, который на самом деле был взрослым бобтейлом, чье дыхание меня не раздражало. Сложнее всего привыкнуть именно к дыханию собаки нового клиента – оно зависит от того, чем ее кормят.
Еда Бастера хранилась в порционных контейнерах, размером побольше, чем обезжиренный йогурт, и сложенных на полках прямо под йогуртами. Должно быть, он тоже страдал от проблем с лишним весом, потому что его контейнеры были заполнены кубиками вареной моркови и белым куриным мясом без шкурки. Этикетки на контейнерах отсутствовали, то есть, скорее всего, хозяйка сама готовила ему еду. При желании она могла бы есть вместе с Бастером: достаточно нарезать немного сельдерея и петрушки, добавить пару кубиков бульона – и готово! Куриный суп. Я подумывала, не взять ли немного собачьей еды домой с этой самой целью, но решила, что такое хозяйка точно заметит.
Не считая собеседования в начале января, я ее в глаза не видела. Она посылала мне электронки, а недавно стала оставлять записки от руки на кухонном столе, типа: «Если сегодня днем пойдет снег, то ботинки Бастера лежат в шкафу в прихожей, в полотняной сумке, там же лежит его дутая курточка».
Последняя записка гласила: «С сегодняшнего дня Бастеру ЗАПРЕЩЕНО вступать в контакт с посторонними и с другими собаками. Я позвоню ветеринару и узнаю, следует ли использовать маску. Моя подруга в Гонконге говорит, что ее собака носит маску. Ради безопасности Бастера, пожалуйста, купите хирургическую маску и надевайте в его присутствии как в квартире, так и на улице. За исключением того времени, когда едите, разумеется».
Конечно же, на кухне имелась скрытая камера для наблюдения за няней. Ну, или в данном случае за выгульщиком собаки. За годы общения с богатенькими и их песиками я пришла к выводу, что они любят наблюдать, как на них работают: им кажется полезным следить за нами.
Мне было наплевать. Я продолжала есть. Сунула в рот миндаль, словно соленые карамельки. Облизнулась, откусив кислое яблочко. Закатывала глаза и трепетала ресницами после каждой ложки водянистого йогурта. Нельзя назвать кражей то, что делается открыто. Если я не чувствую вины, то я ничего и не украла. Бастер получает вкусняшку, чем я хуже?
Знаете, кто думает подобным образом? Человек, выгуливающий собак и нуждающийся в новом способе себя прокормить.
Бастер согласен, он, конечно же, не ябеда.
Все началось с тарталетки – настолько изящной, что ее украшала лишь одна малинка. Дело было в феврале, прямо перед Днем святого Валентина. Когда мы с Бастером вернулись с нашей обычной прогулки до Музея Гуггенхайма, тарталетка ждала меня на столе. Крошечный красный улей на бледно-голубой тарелочке. До нашего ухода там ничего не было. Поверьте, я бы заметила.
Я огляделась, почти ожидая увидеть хозяйку. Или в гости кто-то приехал? Подруга из Гонконга?
Я не сводила глаз с тарталетки.
Бастер не сводил глаз с меня. Он знал, что будет дальше.
Я слопала тарталетку. Прохладная ягодка коснулась нёба, а затем и заварной крем под ней. Корзинка растаяла на языке. Я ухватилась за край мраморной столешницы, чтобы не упасть. Посмотрела на холодильник в надежде обнаружить там еще пирожные. Увы, ничего, только обычная высокобелковая еда для хозяйки и пса.