- Ну, то, что она, похоже, всё-таки есть, – пробормотал юноша, на собственной шкуре испытавший её существование.
- Вот именно. Она есть. Я сам не маг, но магию изучал. Так вот, каждый воин знает один непреложный закон: ни в коем случае не следует накладывать слишком много заклинаний на своё оружие, иначе есть риск, что оно заполучит душу. Обычные чары вроде остроты и прочности для меча или защиты от осечек и перекосов патронов для винтовку – это пожалуйста, но границу переходить нельзя.
- А как такое может быть? – Андрей чувствовал, что вот-вот получит разгадку своего появления в этом мире.
- Жил в древности один король-чародей. Звали его Байерон Буреносный. Он выковал меч, в который вложил десять тысяч заклинаний. С этим оружием ему никто не мог противостоять, и он чуть ли ни в одиночку сокрушал им могучие армии. И так было до тех пор, пока в одной из битв меч ни предал хозяина. Клинок чуть не отсёк королю ногу и принялся рубить его же воинов. И тогда Буреносный в отчаянии отбросил свой меч в сторону, поднял обычную дубину и бросился в атаку с такими яростью и неистовством, что враги были разбиты прежде, чем поняли, что Байерон лишён своего волшебного оружия. После сражения многие маги вместе с королем долго изучали клинок, пытаясь осмыслить, почему он так себя повёл, пока ни поняли того, о чём я только что говорил тебе. Совокупность заклинаний наделила меч душой, и он стал мыслящим.
- Но почему же он предал короля?
- Байерон был не только воином и магом, но ещё и поэтом, и часто на досуге читал свои стихи тому, кто был ему всех роднее – своему мечу. За стихи меч и полюбил короля и бросил его после того, как тот, со временем ожесточившись, перестал их слагать.
Андрей почувствовал, что сходит с ума. Оружие, любящее поэзию и оставляющее своего хозяина, разочаровавшись в его способностях? Что за безумный мир ему попался?!
- А что случилось с мечом? – наконец спросил юноша.
- Меч долго лежал в королевском музее, и никто не осмеливался прикоснуться к нему. Всем было известно, что он будет пытаться причинить вред тому, кто его взял. Но однажды младший из сыновей Байерона как-то пробрался в хранилище ценностей и прочитал перед мечом один свой стишок. Летописи утверждают, что меч засветился неземным светом и сам перелетел в руку мальчика.
- И он стал величайшим из героев и правил после своего отца? – предположил Андрей, ожидавший именно такой концовки, но эльф покачал головой.
- Нет, он стал бардом. Лучшим из всех, кого рождала эта земля. Принц обошёл весь мир, и песни его, проникая в души и сердца, заставляли слушателей смеяться и плакать. Он редко доставал меч, но тот ни разу не предавал его.
- И что произошло с принцем-бардом?
- Этого никто не знает, – голос Кориэла опять погрустнел, и Андрей понял, что это и есть обычная манера разговора стражника. – Он просто исчез. Причём все провидцы уверяют, что он не умирал, и я им верю. Похоже, принц пошёл тем же путем, который выбрал и ты.
- Переместился в другой мир! – Андрей нервно сглотнул и на всякий случай отодвинул руку от кобуры. – Но как это связано с этими пистолетами?
- Судя по твоему повествованию, они обрели разум после того, что с ними сотворил Шакал, и бросили его, раз он решил с ними расстаться. А то, что я услышал о проклятии, довлеющем над семьей, подтверждает, что пистолеты так и не нашли себе хозяина. И тут появился ты.
- Я?! – Андрей опять истерично взвизгнул. – Но что во мне такого?!
- Сие мне не ведомо, но ты им понравился, – эльф перешёл на шёпот. – Знай, каким бы плохим стрелком ты ни был, из этих револьверов ты всегда попадёшь в цель. Овладей их мощью, слейся с ними и будешь стрелять быстрее пулемёта, а если найдёшь в себе силы обуздывать собственные желания, то…
- А причём здесь мои желания?
- Разве ты не понял? Это оружие может не только сделать из тебя сверх-убийцу, оно способно выполнять твои самые сокровенные желания. Вспомни, о чем ты подумал, когда начал стрелять.
- Я… – Андрей осёкся. – Я хотел узнать о судьбе Шакала… Но я не собирался никуда перемещаться!
- Именно это и называется «обуздывать желания». Ты ведь узнал судьбу Шакала, хотя и совсем не так, как намеревался. Запомни, тот, кто имеет дело с магией, должен правильно формулировать свои просьбы. Обычно чем проще чары, тем легче их применять. Нет ничего сложного в огненном шаре, запущенном в сторону врага, или в дождике, призванном, чтобы спасти урожай от засухи. Это легко сформулировать, хотя побочные эффекты и не исключены. Но чем сложнее требование, тем капризнее ведёт себя заклинание. Именно поэтому маги и не любят глобальных заклятий, ведь любому опытному волшебнику известно, что наш мир очень хрупок и неправильная мысль может его уничтожить. Не забывай об этом.
Андрей поёжился. Мало того, что пистолеты своенравные, так ещё и неправильная мысль может привести к невообразимым результатам. А если бы он стал стрелять в плохом настроении и захотел бы, скажем, уничтожить родной город, а то и всю Землю? Последствия были бы покруче, чем после взрыва атомной бомбы. Эльф посмотрел на юношу с настороженностью, словно понимал, о чём тот сейчас думает, и сказал:
- Если тебя ещё что-то интересует, спрашивай. Борун сильно задерживается, но дождаться его надо.
- Ну-у-у, – Андрей на секунду задумался, и тут же вспомнил один непонятный ему факт. – А почему Грэйлон назвал ваш лес Темнейшим? Он же вроде Светлый...
Кориэл внезапно улыбнулся:
- Эту историю пускай расскажет сам Грэйлон. А вот, кстати, и наш провожатый.
Из темноты донеслось уже знакомое шарканье гнома.
Оба глаза Безглазого были на месте, и видел он ими, судя по всему, превосходно. Кличка, похоже, появилась из-за солнцезащитных очков, которые гном не снимал даже в не слишком хорошо освещаемых местах. В совокупности с тёмной кожей они делали его похожим на Рэя Чарльза. Ну, если быть точнее, на бородатого Рэя Чарльза. А вот на голове у гнома волос почти не было. Хмуро осмотрев вошедших, Безглазый грубо пробурчал:
- Кто это соизволил к нам пожаловать? Не уж-то гроза Чёрных магов и отчаянных стрелков Кориэл Унылый? А кто это с тобой? Человек? Небось, завалил языкастого Грэйлона и будет теперь вместо него ходить с тобой в патруль? Ну, давай, говори, с чем пожаловал.
- Надо вооружить мальца, – сухо ответил эльф. – Калибр стандартный, четыре с полтиной, двух коробок патронов для начала хватит.
- Чего хватит, а чего нет, позволь мне самому решить! – возмутился гном. – Ну-ка, человече, покажи те игрушки, что ты носишь.
Андрей осознал, что робость, охватившая его, превосходит даже ту, что он испытал при встрече с Владычицей Найлирэлью. Если эльфийка была похожа лишь на суровую учительницу, то гном тянул как минимум на директора школы.
– Ствол тяжёлый, – ворчал Безглазый, вертя в руках револьверы. – И нечищеный! Сколько можно вас учить чистить оружие после стрельбы?!
- Мне нечем, – только и смог пискнуть Андрей.
- Нечем ему! Как оружие носить, так вы все герои, а как чистить, так сразу нечем. Вот так стараешься, стараешься, а тебе приносят потом кусок мятого железа и начинают ныть, что, мол, не стреляет! А почему не стреляет?! Потому что за ним не следил! Почистить ему, значит, нечем!
Андрей вдруг понял, что гном ворчит больше по привычке, и начал немного успокаиваться. Впрочем, достичь абсолютного спокойствия юноше так и не удалось: обстановка к безмятежности как-то не располагала. Повсюду находились сотни единиц стрелкового и колюще-режущего оружия, судя по их безупречному виду поддерживаемые в полной боевой готовности.
Безглазый тем временем закончил изучать данный ему экземпляр.
– Сбалансирован неплохо, мушка не сбита, механизм работает как часы. Всё-таки люди иногда умеют делать неплохие штуки, хотя до наших им всё равно далеко. Сама игрушка будет тяжеловата для мальчишки, не по руке она ему. Вот, могу предложить пару «Подгорных кулаков», самое то для него, – гном развернулся и взял с одного из стендов пару револьверов. – Вот, полюбуйтесь! Механизм двойного спускового действия, пружина смягчена, так что скорострельность повышена. Два предохранителя, специально для вот этого юнца, а то он пока научится, себе точно чего-нибудь отстрелит, – гном мерзко хихикнул, – Хотя, если отстрелит, не беда, значит, боги за то, чтобы такие недотёпы не размножались!