Третьи сутки нет времени лечь
И сил почти не осталось.
Вчера вот, вроде, учиться стоп,
А следующий день – работать.
Есть, правда, между короткая ночь,
Но, поднятый странной тревогой,
Я снова встану, не буду спать,
Настрою сознанье на космос –
И мысли польются в пустую тетрадь,
Заполнив её своей плотью.
Четыре ночи (а может, утра?)
Планета плывёт по орбите.
Со скрипом, вращаясь, кантует людей
То к Солнцу, то к звёздам: «Смотрите!
Вселенная вся вам дана на обзор,
Послушайте старенький шарик:
Куда не взгляни - бесконечный простор,
А вы со своими деньгами…»
Но мало кто вслушаться в космос готов:
Волнуют земные проблемы.
За тысячи лет человеческий мозг
Так прочно внедрил их в мышленье!
А тех, кто в астральном пространстве живут,
- Безумцами люди зовут…
ТОЛСТЫЕ ЧЕРВИ БАЙПАСОВ. 2008.
Толстые черви байпасов
Цинком сверкают умытым.
Новых высоток каркасы
Тянут бетонные плиты
К Солнцу! Весенние струи
Бьют в незарытых траншеях.
Криво воткнутые туи
Тоже на солнышке млеют.
Горка на детской площадке
В глине увязла частично.
Девочка в вязаной шапке
Чувствует, как необычно
В луже стоять по колено,
Новых не видя сапожек,
Слушая самозабвенно
Мат из открытых окошек.
В грязной «девятке» подростки,
Двери открыв на распашку,
Двор угощают долбёжкой
И распивают «баклашку».
Мусор, девицы, коляски
Плещутся в талом бульоне.
Вот они – мятые пляски
Вёсен на спальном районе!
ТУЕСОК. 2007.
Я недавно совсем
Был с природой в ладах,
И в моём туеске
Перед жизнью был страх.
А ещё туесок
Был наполнен мечтой
О победах больших
И о жизни другой.
Собирал в туесок
Я пятёрки и гнев
На дебилов-врагов,
Насекомых и стерв.
Улеглись в туеске
Две гантели и смех,
Беззаботный июнь
И следы на песке.
Лыжи, санки, каток,
Шабутные друзья,
Водки первый глоток,
Новый год с бодуна.
Положил в туесок
Я немного подруг
И морозных ночей
Неказистый досуг.
И случайно совсем
Так сказать, невзначай,
Вдруг в моём туеске
Поселилась печаль.
Защипал мне глаза
Сигаретный дымок,
И от водки размяк
Мой родной туесок.
Раздавил и помял
Его пьяный угар,
Деформировал в хлам
Жизни солнечный шар.
После ночи без сна,
После бреда и слёз,
Я схватил туесок
И над бездной занёс…
И посыпались вниз
Все сомненья и страх
И я понял, что Жизнь
Сотрясаю в руках.
И я вычистил всё,
Что тогда только мог.
И под сердцем согрел
Свой родной туесок.
Я в него положил
Доброту и любовь.
Словно новую жизнь,
Словно новую кровь.
КОГДА Я УМРУ. 1998.
Никто не заметит, когда я умру.
Я буду ходить, заниматься делами.
Мой друг подойдёт, постучит по плечу:
«Эй, Билли, какие проблемы в Панаме?»
Жена, вероятно, заглянет в глаза,
Нахмурит свой носик, прижмётся, мурлыкнет:
«Вчера была ночью большая гроза,
Мне было так страшно – ты спал как убитый!»
«Да, я уже труп», - усмехнувшись, скажу.
«Дурацкие шутки, зачем ты так грубо».
«Прости. Пошутил…Удивительный суп!»
Мне нравится, как ты накрасила губы…»
САЛЯМИ. 1996.
Я бы хотел умыться лунным светом
И вытереться лунным полотенцем,
Забросить жизнь на бренном свете этом
И стать всем тем, что у меня на сердце –
Огромный мир с причудами, страстями,
Любовью – пусть всё скопится вне плоти.
Зачем мне тело – сделайте салями.
Оно мой якорь – как вы не поймёте?
Не нужен мозг – он стопорит мышленье,
А масса не даёт лететь свободно.
Учёба, деньги, пищи поглощенье –
Несут в существования болото,
Которое все, ошибаясь, кличут жизнь…
МАЛЕНЬКАЯ БЕЛАЯ СОБАЧКА. 1998.
Я маленькая белая собачка
Я теперь никого не люблю…
Я любила одного мальчика –
Он ходил в большой институт.
Я любила ещё одну девочку.
Она тоже училась там
Им вдвоём было жутко весело –
Я за ними всё шла попятам…
Они вместе кружили по городу,
Целовались, вокруг не глядя.
Он, шутя, отрастил себе бороду –
Она смеялась над ним как дитя…
Пролетела последняя сессия,
Защитили оба диплом.
Он уехал – с другой был повенчан…
Им так весело было вдвоём…
Каждый день повторяю маршруты:
Патриарши, Тверская, Арбат…
И гляжу на прохожих с улыбкою глупой:
Все вокруг – без любви охладевшие трупы,
Только изредка вижу счастливые глюки:
Вон ОНИ на Манежной стоят…
ОФИС. 2005.
В 9 вечера вышел из офиса.
Сигарета в пачке одна.
Но её мне курить не хочется.
У меня пропала жена…
Мои дочки пропали с нею.
И квартиры моей больше нет.
Отрешённо сижу и хуею,
Не включая фар ближний свет.
Прогревается медленно двигатель.
Лобовое стекло в снегу.
Я уже не супруг, не родитель
95 000 секунд.
Нахуя дальше жить – не известно.
Нахуя жил вчера – не пойму.
Затащу свою слабость под кресло
И хлестну коньяком по уму.
В светлых залах родных рестораций