Услышав, что пришел чистильщик зеркал, [Унён] приказала кормилице вынести зеркало и [отдать] почистить [его]. Кормилица подозвала юношу и отдала [ему] зеркало, А когда Унён, осторожно приоткрыв окно, выглянула, юноша догадался, что это и есть дочь первого министра.
В душе [его] зажглась любовь. Сделав вид, что чистит зеркало, [он нарочно] сломал [его] на две части.
— Ах [ты негодный] мальчишка! Что же теперь делать? — испугалась кормилица.
А юноша, притворившись, что плачет, сказал:
— Ведь зеркало уже сломано — [ничего не поделаешь]. Если будет угодно, я /15а/ стану рабом в этом доме и отработаю стоимость зеркала.
Кормилица вошла [в дом], доложила первому министру о том, что случилось. Первый министр вмел в приемную, позвал юношу а спросил:
— Как звать, чей [ты] сын и откуда родом?
— С малых лет [я] остался без родителей, — ответил юноша, — [поэтому] не знаю на их фамилии, ни [места, где они] живут. И имени тоже [у меня] нет.
— Так ты хочешь добровольно стать моим рабом? — спросил первый министр. — Я исполню твое желание, а за то, что [ты] сломал зеркало, [я] и нареку [тебя соответственно]!
И [он] прозвал юношу Пха Гённо[41]. Первый министр велел Пха Гённо ухаживать за лошадьми и /15б/ пасти [их]. Поднявшись на следующий день пораньше, Гённо выгнал табун на дорогу, сел на переднюю лошадь и поехал. Весь табун последовал [за ним]. Придя на широкое поле, [лошади принялись] есть [траву]. И [даже самые] норовистые присмирели, а тощие — день ото дня нагуливали тело. Соседям [все это] показалось странным. [Однажды они] пришли на пастбище и подсмотрели, как Гённо пасет лошадей. Выгнав лошадей в поле, Гённо уселся в рощице, да только и [делал, что] читал стихи. С неба спустились мальчики в синих одеждах. Резвясь, [они стали] пасти лошадей. Когда стемнело, мальчики поднялись [на небо], а лошади, как клубы облаков, /16а/ собрались, склонив головы перед Гённо: будто камыш колышется [под ветром]!
[Соседи] очень удивились и доложили первому министру. Жена [первого министра], слышавшая их рассказ, почувствовала, [что все это] неспроста, и сказала:
— Этот юноша — человек не простой. [Вы уж], пожалуйста, не заставляйте [его делать] тяжелую работу. Оставьте [его] при доме и поручите [что-нибудь] полегче.
— Первый министр согласился [с ней] и позвал Гённо.
— Впредь ты будешь ухаживать за цветами, [что растут] в саду позади [дома], — сказал [он ему].
Гённо обрадовался. По ночам божественные мальчики приносили небесные цветы, высаживали [их], поливали и выпалывали сорняки. Не прошло и десяти дней, как цветы в саду пышно расцвели, /16,/ каждый цветок сиял и благоухал необыкновенно. А фениксы и журавли свили в этом саду гнезда.
Однажды первый министр вышел в сад полюбоваться цветами. Цветы, [каких он никогда] не видывал прежде, были в полном цвету.
— Сколько лет тебе и знаешь ли [ты] грамоту? — спросил [он] у Гённо.
— Мне уже одиннадцать лет, но грамоте [я] не смог научиться: рано осиротел, — до земли поклонившись, ответил Гённо.
Тогда первый министр сказал:
— Если ты хочешь учиться грамоте, то [я мог бы] научить [тебя].
— [Это мое] самое большое желание в жизни! — воскликнул Гённо.
Первый министр засмеялся и ушел [в дом].
В ту пору дочь На [все] собиралась полюбоваться цветами, [что росли] в саду позади дома, но, стыдясь присутствия Гённо, на разу /17а/ туда не сходила, А Гённо, проведав об этом, сказал первому министру:
— Прошло уже много времени [с тех пор, как я] покинул родные места и пришел в столицу. Если бы вы были так добры, что освободили [меня] от работы на три дня, то я [хотел бы] побывать [на родине].
Министр разрешил. Гённо поблагодарил [его, а сам остался в доме министра] и незаметно спрятался [в саду] среди цветов. Дочь На, услыхав, что Гённо нет [в доме], вышла в сад. [Будто птичка] порхая между деревьями, [она] сочинила стихотворную [фразу] и прочла [ее] вслух:
Смысл этой фразы [такой]: [кажется, что] цветы, [растущие] перед балконом, смеются, но звуков [их смеха] не слышно.
И так как стихотворение было не закончено, Гённо, выбежав из зарослей цветов, /17б/ сказал вторую фразу:
41
Т.е. "Раб сломанного зеркала". Корейские фамилии состоят обычно из одного слога (иероглифа), имена — из двух. Имена всегда употребляются после фамилии. Поэтому прозвище Пха Гённо, данное первым министром Чхое Чхивону, распадается как бы на фамилию Пха и имя Гённо.