— Через минуту расскажу. Дело в том, что у меня тоже есть для вас новость. Собственно, не для вас, но я считаю, что должен вам рассказать, тем более что утром к вам собирается наведаться Тэйн... Ну, не смотрите на меня, как заяц... Он не собирается вас арестовывать!
— Арестовывать меня?
— Чёрт возьми, вы не с того конца ухватились за палку. Послушайте молча и не теряйте сознания в конце моего печального рассказа.
— Не потеряю.
— Это хорошо. На чём я остановился? О, да. Мы смогли оказать некоторое давление и раньше срока получили результаты вскрытия. Как мы и подозревали — вы тоже, не отказывайтесь, — Кэтрин Клей была отравлена. Маловероятно, я бы сказал, совершенно невозможно, чтобы она сама покончила с жизнью, потому что капсулы в серебряной табакерке...
— Значит, табакерка её... я так и подумала...
. — Да, но не прерывайте меня ещё минуту. Как я начал говорить, там были капсулы с веществом, которое содержится в корне жёлтого жасмина, — гелъсемином, его формула C24H28N204. Наша теория такова: сразу после ланча она приняла одну капсулу, думая, что это витамин, но там был яд. Потом она отправилась в книжный магазин, вероятно, сразу после того как мы с вами ушли; наверное, хотела прихватить вас и идти на ярмарку вместе, время как раз было походящее. Но вскоре она почувствовала себя плохо. Симптомы таковы: тошнота, головная боль, боль в глазах, расширение зрачков (мы это заметили, но приписали тому, что она приняла слишком большую дозу наркотика; мать это подтвердила), паралич и слепота... вполне достаточно, чтобы захотеть лечь...
— Боже, Питер, она мучилась в агонии одна в этом несчастном гамаке, — Фредерика говорила спокойно, но крепко сжимала руку Питера.
— Ну, наверное, она не очень мучилась. Её не тошнило, а доза была очень большая. Нет, она скорее всего почувствовала себя странно, прилегла, потеряла сознание и больше не приходила в себя.
— Но... то страшное выражение у неё на лице? — Чисто мышечное, — ответил Питер, однако неуверенно.
Фредерика пыталась забыть это лицо, которое всю долгую неделю преследовало её, и с усилием стала думать не о Кэтрин, а об её убийце.
— О, Питер, но кто это мог сделать? Кто её так ненавидел?
— А... в этом-то всё и дело. Если бы мы только прислушались к Марджи за ужином. Всё время мы возвращаемся к Марджи. Она что-то знает, я уверен, но боится сказать, поэтому только намекает и убегает. Я вот думаю, что она делала вчера вечером. Если только... — полковник помолчал. Потом медленно закончил: — Похоже, убийство совершено из ненависти, а не из-за целесообразности, правда? — и, вдруг почувствовав, как сильно она сжимает ему руку, уже спокойнее продолжил: — Не принимайте это близко к сердцу, Фредерика. Я говорю вам всё это для того, чтобы вы употребили свою хорошую голову мне в помощь. Даже вашим викторианским женщинам придётся подождать. Сейчас на первый план выходит детектив с убийством.
Вопреки своему настроению, Фредерика заинтересовалась.
— Но почему вы? Я ещё вчера удивилась, когда вы сказали, что подвергли Джеймса допросу третьей степени. Мне казалось, это Тэйн Кэри... — она остановилась и виноватым тоном добавила: — Не хочу быть грубой, но... вы случайно не переодетый Скотланд Ярд или что-то в этом роде?
— А знаете ли вы, что мы уже целых пять минут стоим в воротах кампуса? Нам будет гораздо удобнее в вашей гостиной. Если, конечно, вы меня пригласите. Нет, не прерывайте, я ещё не кончил. У меня есть ещё одно предложение. Если не возражаете, я забегу к себе на минутку и прихвачу свою зубную щётку. Вы мне позволите спать на диване в кабинете, и я буду играть роль сторожевого пса. Я боялся предложить это, но после того, что вы мне рассказали, должен. А завтра, я думаю, Тэйн поставит на это дело своего человека. Конечно, вам не грозит опасность. Доказательство — то, что вас не тронули вчера. Просто я считаю, что так вам будет спокойней.
— О, Питер, — сказала Фредерика, запинаясь от облегчения. — Правда? Я хочу сказать, вам не трудно?
— Нисколько. Кстати, я хорошо знаю этот диван. У нас случались квартирные кражи, и я сторожил мисс Хартвел, пока вора не поймали. Конечно, вам придётся накормить меня завтраком, а бродячие коты разнесут весть об этом всему городу, но я рассчитываю на то, что у города есть чем заняться и нас просто не заметят.
— Но вы так и не рассказали, откуда вы так много об этом знаете... и ... — но Питер уже оставил её у ворот.
— Вернусь через две минуты, — пообещал он.
Когда звук его шагов смолк, тишина окружила Фредерику. Она подошла к воротам и прислонилась к холодной железной поверхности — понимая, что нуждается в поддержке, и стыдясь своего страха.