Выбрать главу

—   Но это же невозможно, Филиппина. Внизу так одиноко. Вы там не уснёте.

— Усну. Вы забываете, что я веду уединённую жизнь... — Фредерике показалось, что она сейчас добавит «как и вы» в одном из своих приступов горечи. Но Филиппина продолжала: — Не стойте так, Джим. Поспешите, — она произнесла «шпешите», но Джим её понял. Бросив быс­трый взгляд на Фредерику, он выбежал. Всё произошло так внезапно, что Фредерика была просто ошеломлена. Она закурила и попыталась собраться с мыслями.

—  Вы ведь не возражаете, Фредерика? Вы рады, что я здесь? А мне... мне здесь гораздо лучше, чем... — она махнула рукой в направлении Фермы.

—   Не возражаю? Вы святая, Филиппина. Я готова остаться одна... но пообещала Тэйну Кэри, что не буду... и... ну, признаюсь, последние недели поубавили у меня храбрости.

—  Знаю. У меня тоже. Такое ужасное дело... и так близко к нам. Но больше ничего дурного не будет. Об этом я и хотела поговорить с вами. Мне это поможет и, думаю, вам тоже. Мы сейчас одни, и я хочу рассказать вам, что знаю. Вы не представляете, как это мне помо­жет... поможет разговор с тем, кто не так близко.

—  В чём дело, Филиппина? — Фредерика распрями­лась. Голос женищны звучал хрипло и напряжённо.

Филиппина прикурила вторую сигарету от первой и заговорила медленно и очень чётко.

—   Понимаете, теперь, когда Марджи мертва, нам больше нечего бояться.

—  Что это значит? — чуть не закричала Фредерика.

—  Я вам расскажу, — продолжала Филиппина. Голос её стал мягче. — Только садитесь поудобнее. Это очень печальная и жалкая история.

—   Вы хотите сказать... что Марджи убила Кэтрин Клей? Но, Филиппина, это невозможно.

—  Почему?

— Она, конечно, была ужасным ребёнком, но убий­ство...   О, нет, Филиппина.

—  Послушайте! — Филиппина в свою очередь накло­нилась вперёд. — Я не строю предположения. Я знаю. И знала с самого начала, просто не могла сказать. Мне было жаль девочку: она не понимала, что делает. К тому же я сама ненавидела Кэтрин Клей, — при этих словах лицо её застыло, брови сдвинулись, но она продолжала: — Я сама видела много смертей... во время войны... в лагере. Какая разница... умереть одному человеку, который заслуживает смерти? Она всех, повторяю: всех— делала несчастны­ми: мать, брата, Марджи, Джеймса, всех нас, — Филиппина неожиданно замолчала, потом, уже гораздо спокойнее, закончила: — Да, её убила Марджи. Я знаю. И благослов­ляю её за это.

—  Но как она могла? Откуда вы знаете? — спросила Фредерика.

—  Кэтрин была убита в субботу, в день ярмарки. В то утро я сказала Марджи, что ухожу собирать травы. Но, уходя, вспомнила, что не приготовила несколько заказов на смеси. Я решила, что стоит сделать это до ухода, иначе заказами займётся Маргарет, а ей нельзя долго стоять. Тем более, что она настояла на посещении ярмарки. Она плохо себя чувствовала, вы помните, да и так много работала, готовя продажу в киоске. И ещё я знала, что уговорю пойти с собой Роджера на помощь. Ему хотелось быть подальше от толпы. И поэтому я вернулась. На мне были туфли с каучуковой подошвой, и я вошла в лабора­торию бесшумно. Я думала только о предстоящей работе, — она замолчала и закрыла глаза, словно не хотела видеть картину, которую вызовут следующие слова. — Там была Марджи, — просто сказала Филиппина. — Она готовила... готовила... капсулы.

Фредерика только охнула, и это единственное слово потерялось в тишине отчаяния.

—  Да, — немного погодя продолжила Филиппина, — я тогда ничего не заподозрила, потому что, видите ли, сама учила её заполнять капсулы. Мы их используем для вытяжек из трав и для разных других целей. Но позже — потом — я вспомнила это, и вся сцена ожила у меня перед глазами. Это случилось, когда Тэйн спросил о серебряной табакерке с витаминными капсулами. И вспом­нила, мне кажется, только потому, что Марджи выглядела виноватой, когда я застала её. Она не ожидала, что я вернусь. Я спросила её. Вначале она отрицала, но поняла, что я знаю слишком много, и рассказала, как поместила в капсулы жёлтый жасмин, положила капсулы в табакер­ку, а табакерку вернула на стол, где та обычно лежала. Я виню себя в том, что рассказала ей о яде. Не надо было держать его в лаборатории, но он нам нужен для опы­тов... И как я могла подумать? Мне такое и не снилось... Фредерика испытывала физическую боль от слов Фи­липпины. Она закрыла глаза. Конечно. Теперь всё выяснилось: стал понятен страх Марджи, её странное поведение, её беспокойство.

—  Она пыталась забрать у меня табакерку, — сказала наконец Фредерика.

—  У вас? — переспросила Филиппина.