Выбрать главу

— Хорошо. Тогда я пойду одна. Когда вы сказали, что боитесь, я и не думала, что так боитесь. Всего лишь темнота, а у меня в машине есть фонарик. Сейчас принесу его, — голос Филиппины внезапно упал. — О, Фреде­рика, я сама немного боюсь идти одна. Но я должна, обязательно, иначе не усну. Пожалуйста, пойдёмте со мной. Это всего лишь минута, а потом мы ляжем спать и будем знать, что всё в порядке.

—  Не понимаю, как всё может быть в порядке, — упорствовала Фредерика. — Тэйн и Питер разберутся, даже если вы им не скажете. Они не оставят случай нераскрытым. В конце концов они узнают правду.

—  О, Фредерика, я думала, вы поймёте. Что могут сделать Тэйн и Питер без доказательств? Семья и Ферма — это теперь вся моя жизнь. Марджи умерла. Всё конче­но. Со временем всё забудется. Может, это и безумие. Может, вы и правы. Но, пожалуйста, всё равно пойдёмте со мной. Понимаете, я просто должна.

Филиппина положила на её ладонь свою маленькую сильную руку, и неожиданно Фредерика почувствовала, что устала спорить. Да и какая разница? Как часть кошмара. Чем скорее он кончится, тем лучше. Питер казался ей таким далёким.

—  Хорошо, — негромко сказала она.

—  Пойдёте? О, спасибо, Фредерика. Сейчас сбегаю за фонарём.

Гостья ушла, а Фредерика осталась в тихой комнате и попыталась собраться с мыслями и обдумать только что услышанный рассказ. Потом неохотно направилась к двери. Когда она услышала торопливые шаги возвращаю­щейся Филиппины, в голову Фредерике пришла новая мысль, и она пошла навстречу.

—   Нашли фонарь? — сразу спросила она и, когда Филиппина показала ей, торопливо предложила: — О, хорошо, потому что там открытый колодец. Мы ещё не сделали для него крышку. Я пойду впереди и покажу вам, где он. Держите фонарь пониже и светите передо мной. Я не хочу сама в него упасть.

—   Конечно, но это ерунда, ерунда, Фредерика, — голос Филиппины звучал возбуждённо, почти счастливо, подумала Фредерика, и её собственная тревога усилилась.

— Да-да, — тараторила Филиппина, — вы идите впереди, а я за вами и буду освещать дорогу, как вы говорите. Хорошо, Фредерика. О, как хорошо!

Задняя зверь захлопнулась за ними. Это безумие, под­умала Фредерика, полное безумие. Она совсем спятила. Но пусть уж всё закончится. Иначе она всю ночь от меня не отстанет. Фредерика смело вступила в освещенный кружок травы.

Глава 14

Через несколько шагов Фредерика позволила себе от­вести взгляд от волшебного кружка света, который двигался перед нею. Небо над головой затянули тучи, звёзды, на которые она с таким счастливым настроением смотрела из гостиной Тэйна, исчезли. Казалось, это было так давно; какой нормальной, безопасной и бесконечно да­лёкой выглядела та картина от мира безумия и бреда.

Сзади послышался голос Филиппины.

—  Теперь видите? Я правильно держу фонарик?

—   Да-да. Всё в порядке. По дорожке идти легко, только не выпускайте её из света.

—  Хорошо. А я иду за вами.

Они шли вперёд в круге света. Казалось, он только усиливает тьму, которая стеной ограждала их. Пытаясь подавить панику, Фредерика лихорадочно думала, что путей для бегства у неё нет. Она слышала за собой быстрое дыхание Филиппины.

—  Всё в порядке? — спросила она громче, чем собира­лась. И попыталась продолжить более обычным голосом:

—  Колодец прямо перед нами. Боже, с него совсем сняли крышку!

—  Да, вижу. Всё в порядке, — Филиппина говорила шёпотом. Потом наклонилась к Фредерике и сказала ей на ухо: — Но, mon Dieu, кто-то идёт за нами. Я слышу за собой шаги! Слушайте! Кто бы это мог быть?.. О... Боже мой!.. Чёрт возьми, я выронила фонарь! Свет погас, и их окутала удушающая тьма. Фредерика повернулась к Филиппине и протянула руку, но в этот момент что-то ударило её по голове, и она упала... вниз... вниз... вниз... в беспамятство.

Открыв глаза, Фредерика тут же снова закрыла их, потому что свет ослепил их, и словно нож разрезал ей виски. Немного погодя она попробовала снова, медленно и осторожно. Усилие вызвало боль не только в глазах, но во всём теле. Она должна узнать, где она, что случилось и откуда такая боль. Но бесполезно, она не могла ду­мать... не могла даже держать глаза открытыми. Она снова закрыла их и погрузилась в беспамятство.

Много позже она снова попыталась открыть глаза. Знакомый голос позвал её по имени, и какой-то ин­стинкт подсказал, что она должна ответить. Очень важно, чтобы её услышали. Но вначале говорить она не могла. Чуть повернула голову, и боль стала такой сильной, что она закричала.