Паркер представлял себе, что такие письма пишут на кухонном столе при тусклом свете. Если посмотреть на письмо внимательнее, то на нем видны мелкие жирные точки и след от чашки кофе. Он ожидал увидеть простушку с широкой спиной и маленькой карманной собачкой. Эта девушка скорее всего сидит в заношенном вытянувшемся голубом спортивном костюме, смотрит дневные ТВ-шоу и ест медленно и печально.
Паркер встречал много таких девушек. Он не выдерживал их более получаса. Этой категории женщин, отвечающих на объявления в разделе «Знакомства», можно было доверять меньше всего.
Но Ева была совсем другой: у нее были длинные темные волосы, заплетенные в одну толстую косу, чистая кожа, блестящие большие славянские глаза, как у кошки, польские черты лица с пухлыми губами. Ей было чуть за тридцать и, несмотря на то, что она была неплохо сложена, на ней была бесформенная одежда, больше похожая на униформу рабочего: кожаный жакет и синие джинсы, дополненные поношенными кроссовками Reebok. Ее походка была мужской: подпрыгивающая, с наклоном корпуса вперед, руки в карманах. На ней был спортивный свитер — и это в наше время!
Однако насчет ее осторожности он не ошибся. Паркер видел ее в четвертый раз, но они пока так и не вышли за рамки этого бара. Он тоже стал осторожным, так как его чувства к ней становились все нежнее. Он мог и не прийти на эту встречу, если бы не происшествие с автобусом.
— Я проснулся сегодня утром в отличном настроении, потому что знал, что увижу тебя, — сказал он.
— А я все думала, придешь ты или нет, — сказала она, но это прозвучало так легко…
— А что бы ты сделала, если бы я не пришел?
— То же, что и всегда, — ответила она чрезвычайно уверенно.
— Я уже говорил тебе, что у меня одна нога почти на целый размер больше другой? Я тебе когда-нибудь покажу этот феномен.
По тому, как она улыбнулась и опустила голову, Паркер понял, что она восприняла эти слова как насмешку над ней.
— Мне нравится смотреть, как мужчины с усами пьют пиво, — продолжил он. — Вот, смотри!
Мужчина за соседним столиком вытер пивную пену со своих усов и поморщился.
— Ты никогда не замечала, что у мужчин бачки всегда разной длины? Или кривые, как у этого.
Ева слегка улыбнулась и перестала злиться на него.
— Здорово! — сказал Паркер. — Я всегда злился, когда жена посмеивалась надо мной. Потому что она перебарщивала. Будто хотела не подколоть, а высмеять. Ты же понимаешь, да?
Ева снова улыбнулась и задумалась, бросив на Паркера очередной озадаченный взгляд.
— Ты когда-нибудь был во Вьетнаме? — спросила она.
— Нет! Я всегда был таким! — ответил он и сам удивился своей шутке. Это пробудило в нем невероятную нежность. — Ты мне действительно нравишься, — продолжал он. — Мне нравится быть с тобой.
Он все говорил и говорил, не отдавая себе отчета в этом. Но ему было важно, чтобы она его слушала и верила ему. Если бы он только почувствовал недоверие с ее стороны, то сразу оборвал бы эту беседу и ушел. И он точно знал, куда идти.
Но Ева верила ему или делала вид, что верит, хотя это и были просто слова. Ее вера в то, что он говорит, помогала Паркеру не терять интереса к жизни. Ему было легко. Он просто болтал, попивая минералку с соком лайма и наблюдая, как она подкладывает себе в бокал кусочки льда. Она всегда пила Калуа, Амаретто или какой-то разноцветный коктейль под названием «Малибу». Ева казалась (по крайней мере, пока) необычной женщиной. Похоже, ей не нужно было ничего, кроме слов.
— Я начинаю верить тебе, а потом меня поражает мысль: зачем такому пижону, как ты, нужна я? — сказала она и скорчила рожицу, не дождавшись его ответа. — Я такая скучная!
— Нет, неправда, — ответил Паркер. — А знаешь, почему скучные люди скучные?
Ева покачала головой и посмотрела на него со всем вниманием, словно выражая готовность выслушать целую лекцию на эту тему.
— Они скучны потому, что думают, что они интересны.
Она не поняла этой мысли. Ева окинула бар блуждающим взглядом, стараясь понять смысл этой фразы.
— А что твоя жена? — спросила она. — Ты упомянул ее.
Паркер и забыл, что упомянул это слово. И это было ошибкой с его стороны, ведь в объявлении он назвал себя одиноким, а не разведенным. Он рассердился на себя за свою невнимательность.