Через несколько секунд послышалось стрекотание печатающего устройства, и Сегунда вручил Грейс.карточку. Та пробежала ее глазами и запихнула в сумочку.
- Все точно, - сказала она. - И досконально.
Роджер Аббот предложил расходиться поодиночке, чтобы не привлекать внимания. Вернувшись в отель, Грейс уселась в баре и стала поджидать дочь. Она рассеянно вытащила из сумки листок и поднесла его к глазам. На карточке было напечатано:
"Оркотт, Грейс: Лаймен-бульвар, 8365, Даллас. Замужем.
Годовой доход - 38.000 долларов, сбережения - 15.000 долларов, займы 4.300 долларов.
Муж - генеральный подрядчик.
Дети:
1. Кэтрин, род. 29 февр. 1948.
2. Джордж - младший, род. 4 мая 1950, ум. 8 мая 1950".
- Не нравится мне это, - пробормотала потрясенная Грейс. - Ох, как не нравится. Надо будет поговорить с Флейшером. При первой же возможности. Тут пахнет гнусностью...
Оби О'Коннел и Карл Флейшер нетерпеливо и бесцельно болтались в фойе отеля "Моррисон". Оба ждали конца закрытого заседания делегации Уилкокса и встретились близ фонтанчика с питьевой водой. Когда стало известно, что Пенсильвания намерена выдвинуть в кандидаты своего губернатора и держать голоса до последнего момента, Флейшер проглотил одну из своих известных всем газетчикам пилюль, оглядел сквозь не менее знаменитые дымчатые очки пухлое потное лицо О'Коннела и с улыбкой сказал:
- Не везет нам, Оби. Ну да всех к себе не перетянешь, верно?
О'Коннел ответил лишь равнодушным взглядом, мысленно послав по адресу губернатора Пенсильвании крепкое словцо.
- Мы ничего не потеряли, - неуверенно проговорил он. - В четверг Пенсильвания будет с нами: ты отлично знаешь этих самоуверенных парней, убежденных, что именно они выводят в короли простых смертных.
Флейшер приблизил губы к уху О'Коннела и зашептал:
- Оби, правда ли, что Манчестер не собирается прикрывать "Дафну"? Ходят такие слухи...
- Чарли этого не говорил, - ответил Оби, чувствуя, что его план начал работать. - Мало ли что болтают на съезде?
Флейшер увлек своего противника подальше в угол.
- Слушай, Оби, давай заключим сделку, а? Ты знаешь, что от Миссисипи приехали две делегации. Одна - за твоего парня, вторая - за Робертса. У штата тринадцать голосов, которые висят в воздухе, потому что мандатная комиссия никак не может решить, какую из делегаций регистрировать. Назревает всеобщее обсуждение. Обе делегации поливают друг дружку грязью, намекают на полученные взятки, посулы и прочее. В мандатной комиссии покатываются со смеху, глядя на их перепалку, но решить ничего не могут.
- Что ты задумал? - спросил О'Коннел.
- Давай поделим Миссисипи.
- Каким образом? Голосования по фракциям не бывает. Карл.
- Если вопрос вынесут в зал, ты проиграл, Оби.
- А почему не ты?
- Давай посмотрим правде в глаза. Твое поражение обернется для тебя ощутимым ударом. Мое - так, царапина.
О'Коннел еще вчера знал, что его противник прав: Робертс споро шел в гору, и Оби уже сам начинал подумывать о сделке, однако колебался, зная, что, если калифорнийцы заговорят первыми, ему будет легче торговаться.
- Ладно, - согласился он. - Бери пятерых.
- Издеваешься? Будь умницей, Оби: твой спасательный пояс теряет воздух, как шарик со свистулькой.
- Чего ты хочешь?
- Чтобы пятерых взял ты, - деловито ответил Флейшер. - А мы подберем оставшуюся восьмерку. И запомни: если этот вопрос вылезет на всеобщее обсуждение, ты потеряешь все тринадцать голосов. Этот удар станет первым шагом к поражению.
- Ты шантажист, Карл, - беззлобно проговорил Оби. - Ну да ладно: шесть - вам, семь - нам. Это, конечно, чересчур великодушно с нашей стороны...
- Наоборот, Оби, семь - нам. Принять такие условия было бы опасно психологически, и О'Коннел знал это. Но не принять - опасно вдвойне. На всеобщем обсуждении наверняка будет решено, что у сторонников Робертса больше оснований представлять штат, и это повлечет огромный урон. Проигрыш в мандатной комиссии равносилен смерти.
- Ладно. - Оби протянул руку. - Будь по-твоему. Только пусть мне скостят налоги за то, что я занимаюсь благотворительностью.
- Давай позвоним председателю комиссии, - предложил Флейшер.
- Придется. Видит бог, без моего подтверждения он не поверит, что тебе так пофартило.
Через час ЮПИ сообщило, что места в делегации Миссисипи поделены и большинство досталось Робертсу. В заявлении агентства одновременно подчеркивалось, что министр финансов получил новый ощутимый удар в виде отказа делегации штата Пенсильвания поддержать его кандидатуру.
Зал "Мак-Кормик-Плейс" был набит битком и продолжал поглощать все новые порции прибывающих. Набережная оказалась на протяжении нескольких кварталов запружена автобусами и такси. В зале уже сидело или стояло около пятнадцати тысяч человек, а народ все валил и валил.
Над секциями делегатов стлался табачный дым, поднимавшийся к креслам для зрителей. В проходах толпились зеваки. Над партером покачивалась огромная подвесная платформа с телекамерами и операторами, на полу, по обе стороны главного помоста, расположились газетчики.
Арчи Дю-Пейдж облокотился о перила, за которыми в ложе для почетных гостей сидела Кей.
- Привет, Арчи! Впечатляет, правда? - воскликнула она.
- Ничего тут сегодня не будет, кроме пустой болтовни, - ответил он. Давай встретимся после заседания.
Она кивнула, и помощник Манчестера по связям с прессой юркнул в толпу, расталкивая людей. Он направился к группе из двух дюжин делегатов, с которыми согласно указаниям О'Коннела должен был встретиться сегодня вечером.
Роджер Аббот стоял возле знамен штата Массачусетс и спорил с одним из делегатов. Карл Флейшер сидел в кресле на помосте, изучая листок бумаги, а по другую сторону Оби О'Коннел шептал что-то в трубку телефона, который связывал его с десятком функционеров, работавших в зале.
В центральном проходе Гэс Мэгуайр с повязкой официального курьера на рукаве пиджака с серьезным видом беседовал с каким-то мужчиной, постоянно сдвигаясь под нажимом толпы то в одну, то в другую сторону.
Ровно в восемь часов миллионы людей заняли места у телевизоров, по залу "Мак-Кормик-Плейс" разнесся громкий призыв очистить проходы, который, впрочем, не возымел никакого действия, хотя его повторяли каждые полминуты. Люди продолжали сновать туда-сюда, гул голосов не стихал.
Джозеф Терьюн, председатель национального республиканского комитета, взобрался на трибуну. Седая грива волос и словно высеченное из камня лицо делали его похожим на капитана застигнутого бурей корабля. Стук председательского молотка тоже остался без внимания. Терьюн смирился и, решившись, заговорил речитативом в свой микрофон:
- Тридцатый республиканский конвент объявляется открытым. Партия Линкольна, Теодора Рузвельта, Эйзенхауэра и Стюарта собралась сегодня здесь, чтобы назвать имя следующего президента Соединенных Штатов!
Традиционное предсказание исхода ноябрьских выборов было встречено ревом одобрения. О'Коннел и Флейшер, откинувшись на спинки кресел, обменялись усмешками, а процедура тем временем пошла своим чередом. Пропели национальный гимн, чикагский архиепископ сказал свою речь. С молитвой и прочими мелкими ритуалами было в интересах телезрителей покончено довольно быстро. Карл Флейшер встал и направился в буфет, где его облепили три десятка газетчиков, горевших нетерпением узнать подробности сделки, связанной с делегатами от Миссисипи.
В центре зала, возле канзасского знамени, Гэс Мэгуайр присел на корточки рядом с Роджером Абботом, изучавшим какой-то список.
- Девять из каждого десятка делегатов - членов профсоюза - у нас в кармане, - сказал он. - Я уже говорил со всеми и выяснил, что теперь Чарли им не по нутру.
- Как Дэвидсон? - зашептал Аббот, дергая кадыком. - Акционеров тут куда больше, чем членов профсоюза.
- У него порядок. Два крупных банка уже поддают жару. Мы можем победить, Роджер.