И тут в гостиную вполз годовалый малыш Ли. Он счастливо улыбался и что-то лепетал, пуская слюни и хлюпая. Он был явно заинтригован видом поблескивающих на ковре осколков.
— Эй, — окликнул я полицейского у двери. — Остановите его.
Полицейский взглянул вниз. Все время до этого он наблюдал за тем, как ползет малыш.
Теперь он наклонился и остановил ребенка, удерживая его за пухлую ножку.
— Да возьмите же вы его на руки, — сказал я полицейскому. — Он вас не укусит.
Полицейской с явной неохотой поднял ребенка с пола и держа его так, как будто малыш был заразным. На его лице при этом появилось брезгливое выражение: еще бы, ребенок врача-детоубийцы.
Пройдя через просторную гостиную, Джудит подошла к двери. Под ногами у нее хрустело битое стекло. Она взяла ребенка из рук полицейского. Малыш же не знал ничего о чувствах полицейского. Он безмятежно играл с блестящими пуговками на его мундире, радостно пуская слюни на синюю униформу. И ему очень не понравилось, что Джудит уносит его от тех пуговок.
Я слышал, как другой полицейский говорит миссиз Ли:
— Поймите же вы, мы постоянно получаем сообщения об угрозах. У нас просто нет физической возможности отреагировать на каждое из них.
— Но ведь мы позвонили вам, когда они подожгли вон… вон ту штуку на лужайке перед домом.
— Это крест.
— Я знаю, как это называется, — сказала Бетти. Она уже больше не плакала. Она была вне себя от негодования.
— Мы приехали так быстро, как только смогли, — сказал полицейский. — Поверьте мне, леди. Так быстро, как только смогли.
Джудит обернулась ко мне.
— У них ушла на это четверть часа. К тому времени все стекла были перебиты, и эти ублюдки уехали.
Я подошел к столу и взглянул на письма. Все конверты были аккуратно вскрыты, а сами письма сложены ровной стопочкой. Большинство из них были торопливо нацарапаны от руки; кое-какие оказались отпечатаны на машинке. Все они были предельно краткими, некоторые и вовсе в одно-единственное предложение. Их авторы словно задыхались от злобного негодования и были щедры на проклятья.
Коммунист вонючий любимец жидов и черномазых чертов убийца! Ты и тебе подобные получите то, что заслуживаете, ублюдочные детоубийцы. Все вы гады и сволочи. Может быть вы думаете, что живете в Германии, но это не так.
Без подписи.
И сказано было нашим Господом и Спасителем «Пустите детей приходить ко мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие». Ты согрешил против Господа нашего Иисуса Христа и да постигнет тебя кара от Его всемогущей десницы. Славьте Бога небес, ибо вовек милость Его.
Без подписи.
Все порядочные граждане нашего Содружества не станут молчать и бездействовать. Мы доберемся до тебя, где бы ты ни был. Мы будет гнать всех вас из ваших домов, мы вышвырнем вас из нашей страны. Мы выживем отсюда всех тебе подобных, и не остановимся ни перед чем, ради того, чтобы очистить наше Содружество от скверны.
Без подписи.
Ну что, попался! Мы переловим всех твоих приятелей. Врачи считают, что им можно все: а) разъезжать на длинных «кадиллаках», б) драть с людей за лечение три шкуры, в) изводить больных ожиданием в очередях, д) Но все вы сволочи. И всех вас поставят на место.
Без подписи.
Нравится убивать детей? Посмотрим, что ты запоешь, когда твоим щенкам свернут шеи.
Без подписи.
Аборт — это грех против Бога, человека, общества и еще не рожденного младенца. Ты за все заплатишь сполна еще при этой жизни. Но Господь Бог все видит, и гореть тебе вечно в пламени ада.
Без подписи.
Аборт хуже любого убийства. Что они сделали тебе, почему ты их убиваешь? Ответь на этот вопрос и ты увидишь, что правда на моей стороне. Чтобы ты сгнил в тюрьме, а твои жена и дети сдохли.
Без подписи.
Но было и вот такое письмо, написанное аккуратным женским почерком.
Мне очень жаль, что у вас случилось такое несчастье. Я знаю, что всем вам сейчас очень тяжело. Но я только хотела сказать, что я очень благодарна вам за то, что вы сделали для меня в прошлом году, и я верю в вас и в то, что вы делаете. Вы самый лучший доктор из тех, кого я когда-либо знала и самый честный. Благодаря вам моя жизнь сложилась намного лучше, чем она была бы, если бы вы мне не помогли, и мы с мужем бесконечно вам за это признательны. Я каждый вечер буду молить Бога за вас.
Миссиз Элисон Бэнкс.
Это письмо я незаметно сунул в карман. Будет лучше, если оно не будет лежать здесь у всех на виду.
Я услышал голоса у себя за спиной.
— Так, так, так. Вы только подумайте.