— Этого я не считаю. Просто ты должен был оставить ему путь к отступлению. Нельзя было загонять его в угол.
Мэдвиг нахмурился еще больше.
— Я ничего не знаю о том, как ты дерешься, Нед. Я знаю только одно: когда загоняешь человека в угол, его надо прикончить. До сих пор такой метод всегда срабатывал. — Он слегка покраснел. — Я, конечно, не Наполеон и не какой-нибудь великий человек, но я достиг своего положения сам, без всякой помощи. Ведь я начинал посыльным у Пекки Флада. А посмотри, кто я теперь!
Нед допил пиво.
— Я же говорил, что бесполезно тебе объяснять. Пусть будет по-твоему. Считай, что то, что годилось тогда у Пекки, сойдет и сейчас.
Раздраженный тон Мэдвига не скрывал его смущения.
— Ты не очень высокого мнения обо мне как о политическом боссе? Так ведь, Нед?
Теперь покраснел Нед.
— Я этого не говорил, Поль.
— Но ведь к этому все сводится, — настаивал Мэдвиг.
— Нет. Но на этот раз, мне кажется, тебя обошли. Сначала ты позволил этой семейке Генри уговорить себя поддержать сенатора на выборах. Вот когда у тебя была возможность уничтожить загнанного в угол врага. Но случилось так, что у этого врага есть дочь, и хорошее положение, и все такое прочее. Вот ты и…
— Прекрати! — рявкнул Мэдвиг.
С лица Неда исчезло всякое выражение. Он встал и со словами «мне пора» повернулся к двери.
Мэдвиг вскочил следом за ним и, положив ему руку на плечо, сказал:
— Подожди, Нед!
— Убери руку, — сказал Нед, не оборачиваясь.
Мэдвиг повернул Неда к себе.
— Послушай, Нед, — начал он.
— Пусти, — сказал Нед. Его губы побелели. Лицо окаменело.
Мэдвиг схватил его за плечи.
— Не будь идиотом… Ведь мы с тобой…
Левый кулак Неда пришелся как раз по губам Мэдвига. Тот опустил руки и отступил. Какое-то мгновение он стоял, открыв рот с выражением крайнего удивления на лице. Затем его лицо потемнело от гнева, а зубы сжались так, что на нижней челюсти вздулись желваки. Сжав кулаки, он подался к Неду. Нед потянулся за тяжелой стеклянной кружкой. Теперь он стоял лицом к лицу с Мэдвигом. Полные ярости, немигающие темные глаза не отрывались от голубых глаз Мэдвига.
Так они стояли друг против друга на расстоянии метра, один — светлый, высокий, очень сильный; другой — темноволосый, темноглазый, высокий и мрачный, и мертвую тишину комнаты нарушало лишь их дыхание. Из бара по другую сторону тонкой двери не доносилось ни звука — ни звона стаканов, ни шума голосов, ни всплеска воды.
Так прошло две минуты. Нед опустил руку и повернулся спиной к Мэдвигу. Лицо его не изменилось, только в глазах, которые уже не смотрели на Мэдвига, погас гнев. Они стали жесткими и холодными. Он неторопливо шагнул к двери.
Хриплый голос Мэдвига, казалось, вырвался из самой глубины его существа:
— Нед!
Нед остановился. Его лицо побледнело еще больше. Но он не обернулся.
— Сукин ты сын! — сказал Мэдвиг. — Психопат…
Тогда Нед медленно повернулся.
Мэдвиг протянул руку ладонью вверх и толкнул его в лицо. Нед потерял равновесие, переступил с ноги на ногу и схватился за стул.
— Надо бы тебя как следует вздуть, — добавил Мэдвиг.
Нед виновато усмехнулся и сел. Мэдвиг сел напротив и постучал кружкой по столу. Дверь отворилась, и бармен снова просунул голову.
— Еще пива, — сказал Мэдвиг.
Через открытую дверь из бара доносились обрывки разговоров, звон бокалов и стук кружек о деревянную стойку.
Глава четвертая
СОБАЧЬЯ КОНУРА
Нед Бомонт завтракал в постели, когда в квартиру постучали.
— Войдите! — крикнул он. Дверь в прихожей открылась и снова захлопнулась. — Кто там? — спросил Нед.
— Ты где, Нед? — донесся из гостиной низкий, сиплый голос, и, прежде чем Нед успел ответить, на пороге спальни появился коренастый парень с квадратным серым лицом, большим ртом и веселыми, слегка косящими черными глазками. — Шикарно живешь, — сказал он, не вынимая сигареты из толстых губ.
— Здорово, Виски, — приветствовал его Нед. — Присаживайся.
Виски осмотрелся.
— Классную берлогу ты себе оборудовал. — Он вынул изо рта сигарету и, не оборачиваясь, помахал ею через плечо в направлении гостиной. — Чего это там чемоданы понаставлены? Уезжать собираешься?
Тщательно прожевав и проглотив последний кусок яичницы, Нед ответил:
— Да вот подумываю.
— Ну? А куда? — спросил Виски, направляясь к креслу, стоящему напротив кровати.
— Скорее всего в Нью-Йорк.