— Я вижу, ты настоящий рыбак, Сашок. В общем… У меня «японка» есть. Ноль-двенадцать, крашеная. Слыхал о такой?
Мальчишка тут же вскинулся, посмотрел на собеседника, и стало видно, что в его глазах восторг борется с недоверием.
— Слыхал, конечно… — пробормотал он и с уважением кивнул. — Четкая леска!
— У меня две катушки, шурин из загранки привез, он моряк, — сказал мужчина. — Я теперь на рыбалку редко езжу… Хочешь, одну катушку тебе отдам? Жалко, что добро пропадает.
Рот рыбачка против его воли расплылся в улыбке.
— Кто ж не хочет… — сказал он, но тут же спохватился: — Только у меня денег нет. А она дорогая, небось.
— Чудак ты, Сашок, — тоже улыбнулся человек в плаще. — Я ж бесплатно предлагаю. Мне она тоже за так досталась. У меня дача тут, триста метров от платформы, за лесополосой. Хочешь, сейчас и отдам. Пойдем?
Саша подался вперед, готовый прямо сейчас вскочить и бежать вместе с щедрым дядей Андреем, но взгляд его скользнул по щиту с расписанием электричек, и улыбка на загорелом лице потухла. Мальчик отрицательно помотал головой.
— Не… На электричку опоздаю — мамка заругает. Она велела, чтобы я к обеду был, а то больше не отпустит, а уже три часа.
Мужчина пожал плечами, сказал равнодушно, но уверенно:
— Вообще-то до электрички еще полчаса, ты сто раз успеешь. Но нет — так нет. Как хочешь.
Не дожидаясь ответа, он встал, подхватил портфель и пошел по платформе, мимо щита с расписанием, мимо беседующего с торговками милиционера, постепенно удаляясь от мальчика.
Мальчик смотрел ему вслед, кусая губы. В нем боролись желание стать обладателем дефицитной японской лески и опасение опоздать на электричку.
Решение, как всегда бывает в таком возрасте, пришло внезапно. Мальчишка вскочил, подхватил бидончик, удочку и, громко топая кедами, побежал следом за мужчиной, крича на бегу:
— Дядя Андрей! Стойте! Дядя Андрей! Я с вами!
Он догнал доброго и щедрого дядю Андрея. Тот протянул ему ладонь. Мальчик доверчиво взял мужчину за руку; так они и пошли по платформе и дальше, по тропинке, убегающей в лесополосу. Ни милиционер, ни торговки, ни другие пассажиры на платформе не обратили на эту обыденную сцену никакого внимания.
По вторым путям пронеслась, тревожно гудя, электричка.
Следующим утром в лесополосе возле станции престарелый грибник сделал страшную находку.
Милиция приехала быстро — это был далеко не первый подобный случай за последнее время. Стоял густой туман, в нем угадывались очертания столбов вдоль железной дороги, силуэты деревьев. Чуть ближе были видны несколько милицейских машин, возле них кучкой стояли и курили милиционеры в форме и пара оперативников в штатском.
У кучи опавших листьев и валежника работали эксперты — один фотографировал тело убитого мальчика, другой заносил данные осмотра места происшествия в протокол:
— Множественные ножевые ранения. Половой член отрезан, отсутствует. Глаза выколоты…
Майор Ростовского уголовного розыска Липягин, один из лучших оперативников города и области, неподалеку допрашивал старого грибника:
— В каком часу это было?
Старик покрутил в руках пустую корзину, припоминая:
— Около пяти, должно быть. Я рано встаю, если по грибы. А то дачники все разберут… Иду, а тут такое… Я сразу на станцию, вам звонить стал…
— Никого рядом не видели? — спросил Липягин.
Старик покачал головой.
— Да какое там… Я ж испугался… Туман этот еще… Мальчонку-то за что так, а, товарищ начальник? Он же маленький совсем… Что ж это, а? Как будто немец опять пришел…
Стоявший поодаль капитан Витвицкий, высокий человек с нервным лицом, сделал несколько шагов к куче и увидел торчащие из нее детские ноги — одна в грязном кеде с нарисованной рожицей, другая босая. Ноги были покрыты запекшейся кровью. Из кучи также торчала сломанная бамбуковая удочка. Витвицкий пригляделся к тому, что фотографирует эксперт, резко побледнел, отшатнулся, отошел на подгибающихся ногах в сторону, согнулся, его стало неудержимо рвать.
Курившие милиционеры обернулись.
— Новенький, что ли? — поинтересовался кто-то из оперов.
— Не, сказали, спец, — ответил водитель «бобика». — Ловить этих… Которые вот… — кивнул на останки мальчика, — в лесополосах орудуют.
— Какой из него спец? — хмыкнул другой опер. — Вон как харчи метает…
— Начальству виднее, — пожал плечами водитель. — Из Москвы прислали.
Старик, разговаривавший с Липягиным, вдруг схватился за грудь, захрипел, начал падать, выронив корзинку.