— Под током? — уточнил на всякий случай, кивая на проволоку.
— Шутите? На хера по ней ток пускать? — охранник удивился настолько искренне, что даже забыл поправиться.
Капитан кивнул, подошел к забору вплотную и посмотрел на верхний край, будто кот, прицеливающийся к прыжку. Но не прыгнул, а повернулся к молодому охраннику:
— Валерий, — спросил он, немного смущаясь, — а вы не могли бы меня подсадить?
* * *
В здание УВД Витвицкий ворвался, как выражались незабвенные Ильф и Петров, стремительным домкратом. Отмахнулся удостоверением от дежурного, пронесся через вестибюль и, едва не сбив кого-то с ног, побежал вверх по лестнице.
Как раз в этот момент из кабинета после допроса выводили Шеина. Следом вышли Ковалев и Кесаев с папкой под мышкой.
— Предлагаю продолжить после трех. Допросы допросами, как говорится, а обед по расписанию, — Ковалев был миролюбив — видно, индивидуальный допрос, в отличие от перекрестного, прошел без эксцессов.
Впрочем, эксцесс не заставил себя ждать и явился двум полковникам в виде расхристанного, запыхавшегося капитана. Витвицкий вылетел с лестницы в коридор, увидел конвоируемого Шеина и коршуном кинулся к нему.
— Покажите руку! Ту, с царапиной! — потребовал капитан у Шеина.
— Товарищ капитан, не положено… — опешил конвоир.
— Я только посмотрю, — мужчина и не думал ослаблять напор. — Быстрее.
Повинуясь натиску всегда тихого капитана, конвоир кивнул Шеину — мол, можно. Витвицкий с какой-то маниакальной поспешностью схватил парня за предплечье, вывернул руку запястьем к себе, вздернул рукав и впился хищным взглядом в глубокую кривую царапину.
Шеин испуганно смотрел на странного капитана, который повел себя еще страннее — неожиданно улыбнулся, но руку напуганного арестанта отпустил.
— Ты белены объелся, капитан? — в голосе Ковалева было больше язвительности, чем злости.
Витвицкий обернулся и только теперь заметил стоящих рядом полковников. Ковалев откровенно развлекался, Кесаев играл желваками.
— Товарищ капитан, потрудитесь объяснить, по какой причине вы находитесь здесь, а не в архиве? — ледяным тоном произнес Кесаев.
— Я на обед, Тимур Русланович. Догоняйте, — ухмыльнулся Ковалев и пошел прочь.
Следователь буровил взглядом счастливого Витвицкого. Внезапное появление психолога и радостная идиотская улыбка на его физиономии должны были иметь под собой очень веские основания, иначе… Иначе он, ей-богу, претворит в жизнь угрозу отправить этого «помощника» в Москву с волчьим билетом.
— Вы что делаете, Витвицкий? — холодно процедил Кесаев.
— Тимур Русланович, я очень прошу вас, уделите мне пять минут своего времени, — с трудом сдерживая улыбку, попросил Витвицкий.
Кесаев одарил капитана убийственным взглядом.
— Пожалуйста, товарищ полковник. Это важно.
Вздохнув, Кесаев сделал несколько шагов по коридору и толкнул дверь, пропуская Витвицкого вперед.
В кабинете Кесаев прошел к столу, Витвицкий семенил следом, его переполнял азарт.
— Во время следственного эксперимента в показаниях Шеина возникли противоречия, — уверенно говорил капитан. — Он привел нас точно на место убийства, но говорил так… будто не спрятал там тело, а нашел его…
Кесаев сел за стол. Витвицкий остался стоять, закончил радостно:
— И удочки, по его словам, из листьев торчали.
— К чему вы все это? — мрачно поинтересовался Кесаев.
— Я был в троллейбусном депо, где задержали Шеина. Там по забору колючая проволока идет. Я не врач, но я уверен… Характер повреждения… царапина на руке Шеина… это не от сломанной удочки. Расщепленный бамбук не так царапается…
— Серьезно? — губы следователя тронула полуулыбка. — А как?
Витвицкий рывком отдернул рукав, заголяя руку. По предплечью, там же, где и у Шеина, у него тянулось несколько мелких царапин.
— Вот так, — радостно сообщил капитан, демонстрируя начальству исцарапанную руку.
Кесаев взял подчиненного за запястье, повернул его руку к свету, разглядывая царапины.
— Удочку покупали специально? — поинтересовался он.
— Ага, — с детской непосредственностью улыбнулся Витвицкий. — В «Спорттоварах». Сломал и попробовал. Видите?
Кесаев отпустил руку психолога.
— Совсем иной характер царапин, — не унимался капитан. — А Шеин… Он ободрал руку о колючую проволоку, когда лез через забор.
И Витвицкий завернул рукав на другой руке, демонстрируя длинную царапину, очень похожую на царапину Шеина.
— Вот, это от колючей проволоки!