Помещение call-центра Небес к концу рабочего дня больше всего походило на Вавилон через пару минут после обрушения башни - шум, гам, столпотворение и неразбериха.
Всяк клиент старался получить каких-нибудь благ в меру отпущеного ему трафика и возможностей.
Лучше всего приходилось сидящим на высокоскоростной безлимитке святым - но у них потребностей в звонке наверх почти и не возникало, очередь же вставших на закачку по диал-апу потребителей материальных благ превышала всякие разумные пределы.
А уж учитывая помехи на линии, мешавшие внятно понять, чего же именно хочет всякий страждущий, получение чего бы то ни было таким путём казалось абсурдом.
Фима оторвалась от шипящей помехами трубки собственного патронируемого и её взгляд остановился на укреплённом над телефонным аппаратом основном лозунге Отдела Судеб (Опёки и Попечительства): "Всякий знает, чего ему хочется, но не всякий знает, что ему действительно нужно!"
Ниже лозунга была укреплена грифельная доска, исчерканная меловыми чертами. Больше всего образованная ими фигура напоминала ёлку - центральная черта-ствол и много пересекающих её наискось линий.
Фима посмотрела на график и задумчиво поправила очки на носу.
- Значит, и она тебе не подходит, - пробормотала она себе под нос, продолжив линию очередной несостоявшейся встречи за пределы совпадения линий жизни. - Ишь, какой ты у нас привереда!
- Дорогая, привереда в вашей связке только одна - ТЫ! - прозвучал иронический голос у неё прямо над ухом, и Фима привычно дёрнулась.
В принципе, после объединения Служб девочки и мальчики из Отдела Экзекуции получили право беспрепятственного прохода на Небеса, но исторически этим правом не злоупотребляли, полагая святош из Отдела Судеб скучными формалистами-бюрократами, даже в туалет ходившими исключительно строем и по заранее установленному графику.
Соответственно, ангельская половина Службы полагала, что Экзекуторский отдел склонен забивать на работу, делать всё спустя рукава; а поскольку Исполнительный организационно не зависел от Светлой стороны (ну да, ну да - связь только через Самого!), то поделать Отдел Судеб с этим ничего не мог. Приходилось осторожничать в формулировках желаний.
Хрестоматийный пример, ходивший по Отделу звучал так: "Не надо просить Экзекуторов о вечной молодости для патронируемого. Они предпочтут его убить в расцвете сил - просто чтобы не возиться".
В общем, стандартное противоречие между планировщиками и исполнителями, конфликт давний, и наложивший на отношения отделов неприятны осадок - настолько неприятный, что сотрудников Исполнительного отдела в глаза называли чертями и бесами - подразумевая, что они кого хочешь взбесят.
Хотя ангелы были и те и эти.
Но, понятно, что расположенный поближе к Земле Экзекуторский очень быстро обозвали падшими лентяями - потому что редкий Экзекутор давал себе труд подняться в Отдел Опеки, и уж, тем более, в точности следовать его инструкциям, полагая что ему, на местности, виднее.
Последние слова Фима, по всей видимости, произнесла вслух, потому что сука (сокращённо от "суккуб") отреагировала мгновенно.
- Это вам лень спускаться. Растолстели тут на бумажной работе, клушки. Вот скажи, Фимочка, ты когда последний раз спортзал видела? Хотя бы во сне?...
Фима покраснела.
Дело в том, что Ви Тринадцатая была персонально её суккубом. Ну, не в смысле официального закрепления - просто Ви нравилось над Фимой издеваться.
Неизвестно почему. Фима стоически терпела - хотя соседки по отделу и советовали подать жалобу на то, что Ви отвлекает их от работы.
Ви всех отвлекала - и, похоже, наслаждалась этим.
Вот и сейчас - всё как всегда. Никаких официально положенных бесформенных хитонов; кожаные брючки в обтяг, каблуки - как будто на них родилась, туго натянутая на груди курточка с жирной цифрой "13" на спине.
Курточка, впрочем, форменная, Экзекуторского отдела - для полевых выходов, но на груди натянута так, что это, практически, не по уставу.
И, разумеется, никакой положенной по этикету серы. Вроде и нет духов - а у каждой второй тётушки-опекунши в уме вопрос возник: "Где взяла?"
В общем, Ви была девочкой-провокацией, и в очередной раз пришла издеваться над беззащитной Фимой. Тешить своё дьявольское самолюбие.