А с детьми многобожников было так: некоторые из них были захвачены мусульманами, и их постигла низкая участь рабов, и они познали достоинства /10/ ислама, а другие, когда луч света истинного учения коснулся их холодных сердец, о которых сказано: «Они точно камень или еще более жестокие»[46], познали радость веры; так солнечные лучи, освещая горную породу, делают видимыми блестящие самоцветы. Итак как судьба благоприятствует приверженцам веры, то повсюду, куда ни бросишь взгляд, глаз видит населенный верующими в Единого Бога огромный многолюдный город, и посреди тьмы яркий свет. И среди членов ордена аскетов-идолопоклонников (которые на их собственном языке называются тойин[47]) существует поверье, что до того, как в тех краях обосновались мусульмане и зазвучали такбир и игамат (да утвердит и сохраняет их вечно Всевышний!), идолы с ними разговаривали — «Ведь шайтаны внушают своим сторонникам (чтобы они препирались с вами)»[48], — но из-за прихода мусульман они разгневались и замолчали — «Аллах наложил печать на их уста». И так должно быть, ибо:«Пришла истина, и исчезла ложь: поистине, ложь исчезающа»[49]. Повсюду, где сияет свет истины, тьма неверия и несправедливости рассеивается и исчезает, подобно туману после восхода солнца.
А те, кто достиг положения мучеников, которое после достоинств Пророчества есть самое высокое и совершенное положение при Небесном Дворе, одним взмахом «меча, стирающего грехи» приобретают вес на весах жизни и легкость освобождения от бремени тяжести и тяжести бремени, которые они несли, и живут жизнью приятной и безмятежной: «И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего господа получают удел»[50].
А спасители тех, которые были наделены мудростью, получили предупреждение и предостережение.
/11/ А что касается мирского блага, то оно в том, что кто всякий, кто прочитает эти рассказы и предания (в которых нет и намека на похвальбу или ложь, ибо где возможность для неправды в рассказах, слишком ясных и понятных, чтобы смертный мог истолковать их ошибочно?
и отыщет в них притчи о силе и могуществе монгольской армии и о благоволении Судьбы и Провидения всему, за что бы они ни принимались, такой человек, говорю я, будет следовать образцу и примеру завета Всевышнего: «И не бросайтесь со своими руками к гибели»[51]. В согласии с Ясой и обычаем монголов каждый, кто покоряется и подчиняется им, получает безопасность и освобождается от ужаса и немилости их жестокости. Кроме того, они не препятствуют никакой верю и никакой религии — как можно говорить о препятствии? — они даже поощряют их; и свидетельство этого утверждения — слова Мухаммеда (да будет мир с ним!): «Истинно, Аллах укрепит свою религию через народ, у которого не будет никаких богатств». Они освободили наиболее ученых из приверженцев каждой религии от любых налогов (ʽavārizāt) и от тягот податей (mu’an), их священная собственность и наследство, которое они оставили для всеобщего употребления, принадлежащие им крестьяне и земледельцы также объявлены освобожденными от налогов; и никто не может поносить их, особенно имамов веры Мухаммеда и особенно теперь, во времена правления Менгу-каана, когда несколько принцев дома (urugh) Чингисхана, его дети и внуки, объединили достоинства ислама с властью над миром; и так велико число их последователей и приверженцев, которые украсили себя драгоценностями благодати веры, что их невозможно сосчитать и исчислить. В свете всего вышесказанного теперь, когда присмиревшая Пегая Кобылица Дней[52] оседлана ими, люди, сообразуясь с требованиями благоразумия, должны последовать заповеди Всевышнего: «А если они склонятся к миру, то склонись и ты к нему»[53], — покориться и подчиниться, и воздерживаться от бунта и неповиновения, согласно словам Повелителя, изложенным в шариате: «Не нападай на тюрков, если они не нападают на тебя, ибо велика доблесть, которой они обладают», — и укрыться самим и укрыть свое имущество в крепости неприкосновенности и приюте безопасности, ибо «Аллах ведет, кого пожелает, к прямой дороге»[54].
47
Т. е. буддийский священник (у Рубрука —