Чингисхан. История завоевателя мира [749 с.]

В благодарность за верную службу Чингисхан отличил его великими милостями и знаками внимания и обещал ему в жены одну из своих дочерей. Из-за смерти Чингисхана та дочь осталась дома, а он вернулся в Бешбалык. Когда на трон взошел Каан, он исполнил повеление своего отца и отдал ему Алтун-беки[158]; но не успел тот прибыть ко двору, как она умерла. Через некоторое время Каан сосватал ему Аладжин-беки[159], но до того как ее доставили к нему, идикута не стало. Тогда ко двору прибыл его сын Кешмеш[160], стал идикутом и женился на Аладжин-беки. Через короткое время идикут Кешмеш также скончался; и по распоряжению ханши Туракины[161] его место занял его брат Салинди[162], который стал идикутом. Он прочно утвердился на троне и снискал высокое уважение; «а дарует успех Всевышний».

[VI] О ПОСЛЕДУЮЩЕЙ ИСТОРИИ УЙГУРОВ

Хотя эту главу следовало бы поместить после той, что описывает вступление на престол Менгу-каана, тем не менее, поскольку общий порядок этой истории позволяет вставить ее в это место, будет уместно соблюсти такую последовательность.

Когда Империя Вселенной перешла к Императору Мира Менгу-каану, начались распри из-за предательства, которое замышляли некие люди[163]. Эти люди отправили к идикуту[164] некоего Бала-битикчи[165], уйгура и идолопоклонника, а также одного из министров государства («свой всегда своего ищет»). Бала-битикчи начал искушать идикута многими обещаниями и бессчетными посулами; среди прочего он предложил уйгурам перебить всех мусульман Бешбалыка и его окрестностей, захватить их имущество и забрать в плен их детей; и обещал снарядить пятидесятитысячную армию, чтобы в случае необходимости прийти на помощь. В числе уйгурской знати, посвященной /35/ в заговор, были Бильге-кути[166], Балмыш-бука[167], Сакун[168] и Идкеш[169]. Было решено, что они высочат из засады во дворе мечети в пятницу, когда верующие будут заняты молитвой, и набросят черное покрывало на лицо их жизни и нанесут поражение армии ислама.

Они погасят источник славы, зажженный Всевышним;
и преуменьшат милости, дарованные Всевышним.

Для того чтобы осуществить этот план и достичь этой цели, идикут, под предлогом того, что он собирается направиться к Гаймиш, Ходже и Наку[170], разбил свой лагерь на равнине; и войска уйгуров были собраны. А один из рабов Бильге-кути по имени Текмиш[171] как-то ночью подслушивал и узнал об их планах и замыслах. Он до поры скрывал услышанное, а через неделю, во время ссоры на рынке с одним мусульманином, воскликнул: «Делайте теперь что хотите, потому что жить вам осталось три дня». А в это время в Бешбалыке находился эмир Саиф ад-Дин, доверенный министр двора, человек очень высокого положения и звания; и мусульмане донесли ему об этих словах. Он послал за Текмишем и спросил его о загадочных словах, которые он произнес в пылу ссоры. Текмиш, со своей стороны, рассказал все, как было о плане и замысле мятежников. А в течение этих двух дней стало известно о вступлении на престол Императора Мира; и стало очевидно, что положение заговорщиков изменилось. Идикут, вынуждаемый обстоятельствами, отказался от этого намерения и отправился ко двору. Саиф ад-Дин послал гонца, чтобы вернуть его; и когда он и его сторонники воротились и явились к Саиф ад-Дину, перед ними предстал Текмиш, который не отказался ни от одного своего слова и назвал точное время и место встречи и имена тех, кто в ней участвовал. Их охватил страх и ужас /36/, и они потеряли разум. Так как им ничего более не оставалось, они все отрицали и говорили, что им ничего не известно. После громких возмущений и долгих споров идикут и его приспешники письменно заявили о своей невиновности, то же сделал и Текмиш относительно своих слов. Других же занимавших видное положение уйгуров заставили подписать бумагу о том, что если вдруг выяснится и откроется, что они что-либо знали о заговоре и скрыли это, то они тоже будут считаться преступниками и лишатся жизни и имущества. И тогда Текмиш поднялся и сказал: «Похоже, это дело нельзя решить в Бешбалыке. Давайте-ка поедем ко двору Императора Мира, чтобы это как следует рассудили и расследовали в великом яргу[172]».

158

Т. е. принцессу Алтун. Al-Altun в Сокровенном сказании (§ 238). Рашид ад-Дин называет ее Алтан-беки (Altan Beki) (Хетагуров, 149) и Эль-Алты (El-Altï) или Иль-Алты (Il-Altï) (Смирнова, в таблице перед стр. 73). В Юань-ши она упоминается в биографии идикута Барчука, глава 122 (tsʽe 38), 1r4-5r3 (2v5), как Yeh-li An-tun (El-Aldun), а в таблице принцесс императорского дома, глава 109 (tsʽe 36), 1r4-3v, как Yeh-li K’o-tun (El-Qadun). В последнем случае, как предполагает Хамбис (Hambis), Le chapitre CVIII, 133, термин qadun (т. е. qatun, «принцесса») был заменен редактором на altun. Профессор Ф. В. Кливс (F. W. Cleaves) из Гарвардского университета, которому я обязан ссылками на Юань-ши, в письме от 2 августа 1955 г. отмечает, что нигде не упоминается о том, что принцесса не была выдана замуж за Барчука. О ее помолвке или свадьбе с уйгурским правителем было известно Рубруку: «Эти уйгуры населяли города, которые вначале подчинялись Чингисхану, который поэтому и выдал свою дочь за их короля» (Rockhill, 149). Это утверждение, подкрепленное авторитетом Джувейни и дальневосточных источников, оспаривалось редакторами Рубрука. «Скорее всего, Фриар Уильям был дезинформирован по этому вопросу, т.к. я не нахожу никаких свидетельств того, что Чингисхан отдал одну из своих дочерей в жены уйгурскому князю» (Rockhill, loc. cit., n. 1). «Filia Chingis in uxorem data est Regi Merkitarum, non autem Uigurorum, d’Ohsson, Histoire des Mongols, I, 419» (Wyngaert, 233, n. 2).

159

Т. е. принцессу Аладжин. В тексте встречаются формы ALAJY (1. 2) и ALAJYN (1. 4). Это имя, вероятно, является формой женского рода прилагательного ala — «пестрый». Возможно, эта девушка была дочерью Удэгэя: она нигде не упоминается как дочь Чингисхана. В Юань-ши, как сообщил мне профессор Кливс в письме, упомянутом в предыдущем примечании, ничего не говорится о том, что она вышла замуж за идикута вместо покойной Алтун-беки.

160

Следует читать KSMAS, как в списке C, вместо KSMYAN в тексте (1.4). Значение имени, вероятно, — «тот, которого нельзя ранить».

161

Вдова Угэдэя и регентша империи. См. ниже, глава XXXIV.

162

SALNDY.

163

О заговоре против Мункэ см. ниже.

164

Очевидно, к Салинди. См. выше.

165

Т. е. битикчи (bitikchi, bitigchi) Бала, писец.

166

Следует читать BYLKAQTY вместо BYLKAFTY в тексте. Сравни с титулом Бильге-кута, пожалованным Бильге, убившему shao-chien каракитаев. См. Mostaert and Cleaves, Trois documents mongols des Archives secrètes vaticanes, 488, а также выше, прим. 79 к [V]. Профессор Кливс сообщил мне в письме от 6 февраля 1956 г., что китайская транскрипция титула (Pi-li-chia-hu-ti) точно так же может соответствовать и Bilge Qutï. Об употреблении термина qutï (буквально «его удача») в значении «его высочество» или «его величество» см. Radloff, Uigurische Sprachdenkmäler, 146.

167

Следует читать BWLMYŠ BWQA, вместо TWKMYŠ BWQA в тексте. Первый элемент имени в списке А представлен формой BWLMYŠ, в списке D — BWLMS, в Е — BWLMYŠ. Об употреблении Bulmïsh или Bolmïsh в качестве имени собственного см. Radloff, op. cit.

168

SAQWN. Очевидно, то же самое, что Sagbun у Кашгари (I, 403), титул вождя тюрков-карлуков.

169

AYDKAJ. Написание неясно: в списке E — ANDKAJ.

170

Т. е. к принцессе Огуль-Гаймиш, вдове Гуюка и регентше империи (см. ниже, глава XXXVII), и к двум ее сыновьям.

171

TKMYŠ. Возможно, это имя образовано от того же корня, что и Текеш (Tekish или Tegish) — имя отца хорезмшаха Мухаммеда. Ср.: Pellior-Hambis, Campagnes, 91.

172

В переводе с тюркского означает «уголовный суд».