Выбрать главу

Взгляд Толуя был прикован к Тэмучжину. Желтые глаза не отпускали его. У него тоже были свои воспоминания, но сейчас он был куда менее уверен в себе, чем тогда, когда схватил сына Есугэя и привез его к своему хану. Он умел издеваться над слабыми и пресмыкаться перед имеющими власть, но не знал, как отвечать Тэмучжину, потому растерянно отвел взгляд.

Первым заговорил Тогрул, когда почуял, что молчание стало слишком взрывоопасным.

— Будь гостем, — предложил он. — Не поужинаешь ли с нами?

Илак кивнул, не сводя взгляда с братьев.

— Поужинаю, — отозвался он.

От звука его голоса Тэмучжина охватил новый приступ ненависти, но он вместе с прочими опустился на войлочную кошму, глядя, не потянутся ли к оружию Илак или Толуй. Его собственный меч лежал под рукой, и он не позволял себе расслабиться. Сансар тоже считал, что уж в собственной юрте он в безопасности.

Обеими руками Илак взял чашу соленого чая, и только тогда Тэмучжин взял свою и выпил, не ощущая вкуса. Он молчал. Как гость, Илак должен был заговорить первым, и Тэмучжин спрятал свое нетерпение за чашей.

— В прошлом мы были врагами, — начал было Илак, осушив свою чашу.

— Мы и сейчас враги, — перебил его Тэмучжин.

Илак повернулся к нему и сидел теперь неподвижно. Среди стольких людей, готовых вцепиться ему в глотку, он делал вид, что спокоен, хотя глаза его налились кровью так, словно он налился перед встречей.

— Может, это и верно, однако я не за этим приехал сегодня, — спокойно сказал Илак. — Племена судачат о том, что татары идут на юг. Это ты подтолкнул их к войне своими нападениями.

— И что с того? — отрезал Тэмучжин.

Илак натянуто улыбнулся. В нем закипал гнев. Давно уже с ним никто так резко не разговаривал.

— На равнинах не осталось бродяг, — продолжал Илак. — Они присоединились к тебе, чтобы встать против общего врага.

Тэмучжин вдруг понял, зачем Илак привел Волков. Он чуть приоткрыл рот, но не сказал ничего, позволяя Илаку самому закончить мысль.

— Я много слышал о молодом Волке, который изводит татар набегами, — продолжал Илак. — Твое имя славно теперь в степях. Твой отец гордился бы тобой.

Тэмучжин чуть не бросился на него. Ярость клокотала в горле, как кровавая желчь. Он с огромным трудом владел собой, и Илак, почуяв это, внимательно наблюдал за ним.

— Я не знал, что ты сумел объединить олхунутов с кераитами, пока Волки не начали кочевать. Но мне сдается, что тебе все же нужны мои люди, чтобы сокрушить татар и загнать их обратно на север.

— И сколько у тебя? — осведомился Тогрул.

Илак пожал плечами.

— Сто сорок. — Он посмотрел на Тэмучжина. — Их достоинства ты знаешь.

— Они нам не нужны, — отрезал Тэмучжин. — Теперь я хан олхунутов. Ты нам не нужен.

— Верно, ты не в таком отчаянном положении, как я думал, — улыбнулся Илак. — Но тебе по-прежнему нужны все всадники, каких ты только можешь найти, если мои сведения о числе твоих воинов верны. Иметь Волков с собой означает, что в живых останется больше людей из твоего племени. И ты это понимаешь.

— А что взамен? Ты же не задаром дашь воинов, — заметил Тэмучжин.

— У татар есть серебро и кони, — отвечал Илак. — У них есть женщины. Это войско состоит из многих племен. У них должно быть много добра при себе.

— Значит, тебя пригнала сюда жадность, — ухмыльнулся Тэмучжин.

Илак слегка покраснел от гнева, и Толуй рядом с ним заерзал, задетый замечанием.

— Волки одни не выстоят, — признался Илак. — Нам придется уйти на юг, когда приблизятся татары. Услышав, что кераиты остаются и что твои молодцы с ними, я подумал, что ты забудешь наши раздоры. Но что бы там ни было, это дела не меняет. Тебе нужны Волки. Я нужен тебе.

— За шестую добычи, — пробормотал Тогрул.

Илак глянул на него, пряча отвращение к жирному кераитскому хану.

— Если их встретят три хана, то и добычу делим на три части.

— Я не стану торговаться как купец, — отрезал Тэмучжин, прежде чем Тогрул успел ответить. — Я еще не сказал, что принимаю тебя.

— Ты не сможешь помешать мне драться с татарами, если я того пожелаю, — негромко сказал Илак. — И нет стыда в том, чтобы обсуждать дележку, которая непременно начнется, когда враги будут разбиты.

— Да я могу помешать тебе одним словом, — не согласился Тэмучжин. — Я могу сначала разбить Волков. — Гнев овладел им; он понимал, что ведет себя как глупец, но ничего поделать с собой не мог. Он стал подниматься.