Мать кое-как устроилась в тесном жилище и стала кормить малышку. А Тэмучжин и Бектер ушли прочь, стараясь не шуметь, и стали высматривать, где бы спрятаться от дождя и поспать.
Укрытия они не нашли. Однако спать среди корней деревьев было все же лучше, чем просто лежать на сырой земле. Невидимые в темноте корявые корни оставляли вмятины и синяки на боках, как ни повернись. Когда наконец к мальчикам пришел сон, ледяной дождь то и дело будил их, и они спросонья не сразу понимали, где находятся и почему оказались под открытым небом. Казалось, эта ночь никогда не кончится.
Проснувшись в очередной раз, Тэмучжин распрямил затекшие ноги и вспомнил, что случилось днем. Странно было оставлять отцовское тело лежащим на голой земле. Они постоянно оборачивались, глядя, как белое пятнышко становится все меньше. Оэлун замечала их тоскливые взгляды, и это раздражало ее.
— Вы всегда были среди соплеменников, — говорила она. — Вам прежде не приходилось прятаться от воров и бродяг. А теперь мы должны таиться. Нас может убить даже одинокий пастух, и никто его не осудит.
Новая жизнь оказалась такой жестокой, что леденила кровь, как дождь, который действовал на них угнетающе. Тэмучжин моргнул от упавшей на него капли. Он не был уверен, что вообще спал этой ночью. Желудок был болезненно пуст, и мальчик с тоскою спрашивал себя, что же они сегодня будут есть. Если бы Илак оставил им хотя бы лук, то Тэмучжин накормил бы всех жирными сурками. Но без лука они умрут от голода через несколько дней. Тэмучжин посмотрел на небо и увидел, что дождевые тучи ушли и светят звезды. Вода капала с деревьев по-прежнему, но мальчик надеялся, что к утру станет теплее. Он промок до костей, одежда была в земле и листьях. Тэмучжин растер скользкую грязь на пальцах, стиснул кулак и подумал об Илаке. В ладонь вонзилась не то сосновая иголка, не то шип, но он даже не заметил этого. Он мысленно проклинал человека, который предал его семью. Тэмучжин нарочно сжимал кулак изо всех сил, пока все его тело не задрожало, а под плотно закрытыми веками не замелькали зеленые точки.
— Оставь его в живых, — прошептал он Отцу-небу. — Пусть будет здоров и крепок. Оставь его в живых, чтобы я мог его убить.
Бектер что-то пробормотал во сне, ворочаясь у него под боком, и Тэмучжин снова закрыл глаза, мечтая, чтобы поскорее прошли предрассветные часы. Ему хотелось того же, что и всем маленьким детям на свете: чтобы мать обняла его, защитила от всех бед. Но он понимал: ему придется быть сильным, чтобы самому защищать мать и братьев. И он твердо знал одно: они выживут и однажды найдут Илака, убьют его и заберут меч Есугэя из мертвой руки. С этой мыслью Тэмучжин заснул.
Все поднялись, как только рассвело, и ужаснулись: до того грязны и растрепаны они были. Глаза Оэлун распухли, от усталости их обвело черными кругами, но она собрала всех своих детей и напоила их водой. Маленькая дочка нервничала: она испачкалась. Чистых тряпок не было, и малышка уже побагровела от воплей, но успокаиваться не желала. Оэлун могла только не обращать внимания на ее крики. Тэмулун отказывалась есть. В конце концов терпение матери иссякло, и она оставила попытки накормить ее. Младенец, сжав кулачки, стал верещать еще громче, взывая к небу.
— Если мы хотим выжить, то надо найти сухое место и добыть рыбы или дичи, — сказала Оэлун. — Покажите, что вам удалось взять с собой, и мы подумаем, что делать дальше. — Она заметила, что Бектер замялся, и прикрикнула на него: — Ничего не прячь, Бектер. Если не согреемся и не будем охотиться, нам всем придет конец — и луна не успеет вырасти.
Мальчики нашли место, где подложка из сосновых игл была посуше. Оэлун сняла халат и задрожала. На животе ее мальчики заметили темный след там, где их маленькая сестра облегчилась ночью. Острый запах накрыл всех, заставив Хасара зажать нос. Оэлун не обратила на него внимания, однако с раздражением поджала губы. Тэмучжин понимал, что мать едва сдерживается. Оэлун расстелила халат на земле и осторожно положила на него дочку. Это напугало девочку, и на братьев уставились полные слез большие глаза. Больно было смотреть, как трясется от холода маленький ребенок.
Бектер поморщился и снял с пояса кинжал. Положил его на землю. Оэлун попробовала острие большим пальцем и кивнула. Размотала завязанную вокруг пояса веревку из конского волоса, спрятанную под халатом прошлой ночью. Эта веревка, тонкая, но крепкая, легла рядом с ножами, оставшимися у мальчиков. Все это нужно было для того, чтобы пережить предстоящие испытания.