Обстановка в семье была непростая — одной-единственной женщине приходилось растить четверых своих детей и двоих приемышей. Неудивительно, что два старших мальчика, Темучин и его сводный брат Бергтер, вступили в соперничество между собой. Однажды осенью, когда Темучину исполнилось тринадцать лет, эта пара поссорилась из-за пойманных Темучином жаворонка и пескаря. Когда Темучин пожаловался матери, та выговорила ему, как он может говорить такие вещи, когда
У нас есть тени и никаких друзей. У нас есть лошадиные хвосты и нет кнута.Почему вы не можете ладить? Темучин набычился и, кипя от ярости, молча отошел от нее. Потом позвал с собой одиннадцатилетнего младшего брата Касара, и, взяв луки наизготовку, они подкрались к Бегтеру, который с холма следил за светло-гнедыми меринами, и хладнокровно убили его.
Другие, более поздние источники опускают этот глупый и трусливый поступок, по всей видимости из-за того, что это бросало тень на будущего императора. Почему же Чингис, или поэты-певцы, или редактор «Тайной истории» рассказы вали об этом? Возможно, потому, что на это можно посмотреть с двух точек зрения. Первая — это то, что даже ребенком будущий покоритель мира демонстрировал безжалостность, без которой не завоевать и не удержать лидерство. Что еще более важно, это показывает, как многому предстояло научиться упрямому мальчишке Темучину.
Во всей вселенной был только один человек, который мог учить его уму-разуму и указывать на ошибки. Когда Хулан обнаружила преступление, она чуть не сошла с ума от горя. Ко времени написания «Тайной истории» ее слова беспощадного осуждения, с которыми она обратилась к сыну, были переложены на стихи. «Вы просто уничтожители!» — закричала она, —
Словно дикая собака, Пожирающая собственный послед… Вы уничтожили собственную плоть!Снова и снова прибегая к броским фразам, «Тайная история» рассказывает, как она «приводила старые пословицы, ссылалась на слова стариков», а потом спрашивала, как мог ли они сделать такое во время, когда «у нас есть тени и никаких друзей»? Позже, как говорили, Темучин никогда не терял уважения к матери, которая в таких суровых словах вкладывала в него мысль о том, что необходимо блюсти баланс между побуждением к мести и потребностью в совместных действиях и поддержанию верности. Этот урок он усвоил очень прочно. Темучин ни разу не высказал сожаления в убийстве Бегтера, но семья не распалась, и Касар через годы стал близким помощником своего старшего брата.
Никаких друзей, одни тени, а теперь еще больше врагов. Прошло не так много времени, возможно, это было в апреле следующего года, тайчиуты, родственники борджигинов, напали на стойбище Хулан. Почему это произошло, никто не знает. Может быть, дело было в ревности, которую испытывал их вождь, видевший в смышленом напористом Темучине будущего соперника. Если это так, то убийство Бегтера давало ему повод преследовать Темучина за преступление. Когда они пришли за ним, Темучин с двумя братьями бежал по тающему снегу и спрятался в узком ущелье, где они оказались запертыми. «Пусть выйдет Темучин! — кричали напав шие. — Остальные нам не нужны!» Темучин бросился спа саться один и бежал через лес, где притаился, пока через девять дней голод не заставил отдаться в руки тайчиутов. Его захватили как пленника.
Этот эпизод и последующие приключения во всех красках рассказываются в «Тайной истории», отчасти, несомненно, потому, что получается захватывающая интрига, и отчасти потому, что в них достоверно изображена степная жизнь и личность Чингиса. Он, должно быть, рассказывал о своих приключениях не один раз и поощрял пересказ, так как таким образом подтверждались его растущее могущество, его зрелость и ниспосланная небом удачливость.
Неделю-другую Темучина, как заключенного, держал вождь тайчиутов Кирилтук, отличавшийся такой тучностью, что получил прозвище Жирняга. Он предпочитал ездить не на коне, а в тележке. По приказу Жирняги Кирилтука Тему чина перевозили из стойбища в стойбище. Его не связывали, а надели колодку, тяжелый деревянный брус с отверстием для головы и рук. Колодку, передвижной позорный столб, до самого последнего времени надевали на преступников по всей Монголии и Китаю. К колодке была приделана цепь, за которую водили заключенного, потом опутывали ею.