Выбрать главу

Керулен, Хентей — эти названия мало что говорят людям за пределами Монголии. И реку, и горы можно увидеть одно временно с самолета, пролетая над Гоби по пути из Пекина в Монголию. Если незадолго перед посадкой в Улан-Баторе вы выглянете в иллюминатор, то ваш взгляд скользнет на северо-восток по бескрайнему морю травы, на котором вы вдруг заметите едва различимый след автомобиля и одиноким грибом торчащую войлочную юрту. Вдалеке чернеют хвойные леса и высятся белые сверкающие вершины горы Хентей, последние аванпосты сибирских хребтов, вытягивающихся через границу из России в Монголию. Здесь проходит географическая граница между горами и равнинами, где камень уступает место траве, а реки, устремляясь вниз с высоты, постепенно теряют скорость и разбегаются неторопливыми ручейками.

Одна из рек стекает с гор прямо на юг, а потом круто поворачивает к северо-востоку. Эта река, обычно обозначаемая на западных картах как Керулен, монголами называется Херлэн, это одна из трех величайших рек, которые собирают воду со всей центральной части страны. Широкий, стокилометровый изгиб Керулена омывает южную оконечность так называемого острова Ходо-Арал, 4000 квадратных кило метров лабиринтов холмов, сдавленных с краев реками Керулен и Ценкер, которые текут параллельно на протяжении ста или даже более километров. Потом холмы стираются, и начинается царство степей, и Керулен резко поворачивает на северо-восток, образуя гигантский изгиб, который только возможно вообразить себе, и тут же две реки сливаются около Аврага. Отсюда широкая долина уходит на северо — восток в самое сердце Чингисовых мест. Горы, реки, эта долина и особенно вот этот примечательный кусочек пастбищ образуют сердце Монголии, район, который немногим более 800 лет тому назад стал колыбелью племени их величайшего вождя и всей их нации, потому-то летом 2002 года я сел в машину и поехал посмотреть на него.

Монголы предпочитают всем другим машинам российский, вернее, украинский «УАЗ». Это рабочая лошадь для тех, у кого нет лошади. У него и передние, и задние колеса ведущие. Рулевого усиления нет и в помине, так что сидеть за рулем «УАЗа» — это все равно, что ворочать волом. Но водитель, звали его Хишиг, веселый парень со следами сильных ожогов на шее и руках, правил машиной как бог, смело бросаясь в непролазную грязь, форсируя реки, взбираясь на крутые берега, на ровном месте выжимая из автомобиля сумасшедшую скорость.

Выехав из столицы Монголии Улан-Батора, мы полдня двигались на юг вдоль Керулена, объезжая холмы, образующие подступы к массиву Хентей. Стоял конец июня, лучшее время года, когда лошади сильные и гладкие, а сурки лопаются от жира. Лучше всего было ехать и ехать не останавливаясь. Если мы притормаживали и выходили из машины, тотчас же под ногами раздавался неимоверный стрекот кузнечиков, и на нас набрасывались полчища мух. Мы предпочитали быть все время в движении. Гойо[1] выпускница филологического факультета, переводчица с английского, девушка с негромким голосом, коренастая, плотная, как монгольская лошадка, рассказывала, как ей хочется поехать на учебу за границу, а Баатар, директор музея, мужчина среднего возраста, с лицом эльфа и в солидных очках, все время приятным высоким тенором напевал народные мелодии. Он из бурят, народности, родственной монголам, вдоль и поперек исходил всю Северную Монголию и влюблен в песни своего народа.

Аврага оказалась сразу двумя местами. Первое — живой сегодняшний город, горстка деревянных домов, свидетельство переходного характера территории, что объясняет типично сибирскую жилищную архитектуру. Дома свободно разбросаны по округе и держатся вместе в этом мире травы, притягиваемые друг к другу, наверное, собственным тяготением. В сущности, город обязан своим существованием соседству с озером, богатым лечебными грязями, куда в летние месяцы приезжают люди, чтобы покупаться и намазаться сернистыми грязями. Об озере знает не очень много народу, преимущественно те, кто готов пуститься в такого рода путешествия, но место это действительно чудесное, на озере широкие песчаные пляжи, похожие на лужайки берега, где приятно загорать и где построены загоны для скота и лошадей. Наша база располагалась неподалеку — туристский лагерь, десяток круглых монгольских юрт (гээров).