Сбор съедобных растений, охота, постоянный надзор за скотом и охрана его от грабителей, клеймение животных — в этих больших и малых делах и заботах проходила жизнь молодого Тэмучжина.
В условиях, непригодных для земледелия, кочевники пасли своих животных на малоплодородных землях. Отсюда постоянные перемещения со скотом с одного пастбища на другое в зависимости от времени года и роста тех или иных трав. Альпийские луга, долины, южные и северные склоны гор, места водопоя не являются чьей-то собственностью. Для кочевника вся земля — это огромное общее поле. Довольствуясь лишь самым необходимым, скотовод-монгол владеет только тем, что везёт с собой: стадо, несколько повозок, нагруженных разобранной юртой, вещами и хозяйственной утварью. Набирать что-то лишнее значило бы ограничивать свою мобильность. Ему привычно чувствовать себя налегке и свободным от лишних пут. Каждая стоянка для него — лишь временное пристанище. Но эти перемещения суть не просто бродяжничество, они подчиняются определённым правилам. Территории выпаса определяются долгой традицией, и кочевник знает, где его земля; согласно обычаям, правам или привилегиям он располагает тем или иным количеством юрт.
Если средневековый крестьянин-земледелец жил на пространстве с определёнными границами, то пастбищные угодья кочевника сокращались или увеличивались в результате засухи и других природных явлений. У земледельца есть и своя постоянная пристань (деревня), и свои ограничения (размер пахотной земли). Для него участок земли, который он обрабатывает и размеры которого определяются правами собственности, есть основа стабильности. Жизнь осёдлого крестьянина определяется геометрией. Жизнь кочевников — географией. Первый оставляет свою землю и свою деревню только в исключительных случаях, таких как войны, эпидемии, экспроприации. Второй привязан к определённому месту лишь на то время, пока там пасётся его скот.
В конце XII века в Азии, как и на Западе, крестьяне уже не содержали свои семьи в условиях полной автаркии. Земледельцы обеспечивали существование других социальных групп: ремесленников, жрецов, знати, торговцев. Находившаяся в чьей-либо собственности или сдаваемая в аренду земля была источником богатств. Для средневекового крестьянина кочевники, у которых нет ни кола ни двора, были опасными пришельцами. Ведь на протяжении столетий вторжения гуннов, германцев, славян подрывали осёдлые социумы.
Конечно, и осёдлое население смешивало карты на столе, веками вгрызаясь в целинные земли и превращая их в пахотные. Их обнесённые стенами поселения и укреплённые города ограничивали свободу передвижения кочевников, а новые пашни сокращали пространство степей, которое сжималось как шагреневая кожа. В этом был смысл исторического противоборства двух типов цивилизации. В глазах монголов, как и других кочевых народов, которым непонятно столь тесное соприкосновение человека с землёй, пуповина, связывающая крестьянина с его пашней, — это какое-то уродство. Пока земледелец ждёт подходящего времени для сбора урожая, кочевник устремляется вдаль, где рассчитывает найти обильные пастбища. На землепашца работает время, на кочевника — пространство. Для монгольских скотоводов земледельцы — всего лишь рабы земли. Кочевники любят шутить по этому поводу, утверждая, что крестьянин «не может пройти дальше, чем беременная женщина, отправившаяся помочиться».
Эта упорная вражда между кочевниками и оседлыми земледельцами продолжалась в течение тысячелетий и сохраняется поныне в разных регионах земли. Достаточно упомянуть о том защитном рефлексе, который проявляется у жителей Европы при контакте с цыганами. Такого же рода антагонизм мы увидим, когда монголы нападут на обширные азиатские империи. В течение веков вступая в конфликтные отношения с осёдлым населением, они сохранили собственные социальные кодексы. Их способ существования выработал особый психотип и оригинальные особенности поведения. Кроме того, в силу своей мобильности монголы культивируют два смежных вида деятельности — торговлю и войну. Первая позволяет им обзаводиться тем, чего у них нет: зерном, ремесленными изделиями, в частности тканями. Вторая служит подходящим средством добыть дополнительные ресурсы: скот, пленников, оружие.
Жизнь семейства Оэлун не была лёгкой. Добытая белка, пойманная рыба, горсть земляники или других ягод являлись настоящим сокровищем для обитателей войлочной юрты. И из-за этого между детьми вскоре начались раздоры. Хроника сообщает, что Тэмучжин, которому было тогда 12 или 13 лет, и его брат Джучи-Хасар поссорились с Бектером и Бэлгутэем из-за пойманной в ручье рыбы. Первые двое обвинили двух других в том, что они украли их улов, и пошли к Оэлун, чтобы она их рассудила. Та, как умная мать, не поддержала ни одного из них и объяснила, что их сила в единстве, особенно когда семья в беде: «Как вы можете, старшие и младшие братья, идти друг против друга? У нас нет друзей, кроме собственной тени».
Но Тэмучжин и его брат Джучи-Хасар не прислушались к мудрым словам матери. Их вспыльчивость и злопамятность вскоре стали причиной драмы. Однажды подростки повздорили из-за подбитого кем-то из них жаворонка, и Тэмучжин с Джучи-Хасаром закололи Бектера копьями. Согласно авторам «Заповедной истории», убийство было преднамеренным. Тэмучжин подкрался к своему сводному брату сзади, пряча копьё за спиной, а Джучи-Хасар шёл ему навстречу. Бектер, угадав их намерение, напомнил им слова матери и умолял пощадить его. Но всё было напрасно. Оба брата метнули в него короткие копья «словно в цель». Увидев Тэмучжина и его брата с понуро опущенными головами, Оэлун попыталась объяснять им, какое злодейство они совершили. Защищая перед собственными сыновьями не родного ей ребёнка, она осыпала их упрёками, называла свирепыми тиграми и подлыми змеями, а Тэмучжина сравнила с «ястребом, который бросается на свою тень», с «собакой, грызущей свою плаценту» и с «селезнем, пожирающим своих утят».
Холодная решительность, мстительность и пренебрежение к чужой жизни, по-видимому, уже в отроческом возрасте стали главными свойствами натуры Тэмучжина. Но для подростка, который без колебаний был готов убить всякого, кто встал на его пути, даже если это собственный брат, испытания только начинались.
Глава IV
СОБОЛЬЯ ШУБА
Когда монголы замечают врага, они приближаются к нему и выпускают каждый по три или четыре стрелы. Если они не надеются победить, то притворно отступают, стараясь заманить противника в тщательно подготовленную засаду. Горе тому врагу, кто, решив их преследовать, угодит в ловушку: татары сразу же окружают его, наносят удары и уничтожают.
Браня своих драчливых сыновей, убеждая, что у них нет друзей, кроме собственной тени, Оэлун была права. Закалённые в испытаниях, нередко голодные, как волчата (в хронике сообщается, что они питались «мелкой или покалеченной рыбой»), сыновья Есугея постепенно взрослели. Пережитые невзгоды не сломили их.
Но их способность противостоять трудностям жизни и идти наперекор судьбе вскоре стала известна Таргутаю-Кирэлтух, вождю тайджиутов, тому самому, который когда-то приказал оставить Оэлун с её семейством, сделав их тем самым изгнанниками. Кирэлтух увидел в братьях-подростках угрозу для себя, поскольку отлично понимал, что виноват в том, что семья его бывшего вождя Есугея бедствовала. «Сопляки выросли», — сказал он себе и решил, что ещё не поздно покончить с орлиным выводком.
И вот однажды неподалёку от юрты Оэлун появилась группа из нескольких тайджиутов. Обитатели юрты сразу почуяли опасность. Но что сделаешь против вооружённых людей, явившихся по твою душу? Только бежать. Больше других следовало остерегаться Тэмучжину, которому было тогда около пятнадцати лет. И он тут же скрылся в соседнем лесу. За ним последовали братья. Они быстро соорудили завал из сухих веток, за которым можно было укрыться и дать бой врагу. Но тайджиуты, явно не хотевшие терять людей при штурме этой преграды, предпочли сделать братьям предложение: они уйдут, если им выдадут Тэмучжина. Тот, сообразив, что его сделали ставкой в этой игре, ускользнул в густой лес, покрывавший соседние холмы. Осмотрев густые заросли, в которых скрылся подросток, тайджиуты спешились и начали взбираться по склону сопки, покрытому соснами и лиственницами. Кирэлтух выстроил своих людей цепью, чтобы беглец не смог проскочить между ними. Расчёт был на то, что усталость, жажда и голод заставят волка выйти из своего логова. Тэмучжин, с которым был его конь, несколько раз пытался быстрым рывком преодолеть заслон, но его неизменно засекали. В «Сокровенном сказании» повествуется, что он провёл в лесу девять дней и девять ночей, прежде чем рискнул перебраться в другое укрытие, но там, к несчастью, его поджидала засада. Его тут же связали кожаными ремнями и привели к вождю тайджиутов.