Эйрих быстро смекнул, что Виссарион будет очень полезным, поэтому относился к нему очень хорошо, никогда не забывая и не жалея выделить ему дополнительной порции сочной зайчатины. Раб чувствовал хорошее к себе отношение и обучал Эйриха со всем усердием.
Но беда была в том, что Виссарион не был учителем. На многие вопросы, которые ему задавал Эйрих, у раба не было ответов. Зато Эйрих быстро сумел представить себе картину того, как работают римские магистраты — на первый его взгляд они делают уйму ненужной работы. Но Виссарион знает не всё, поэтому нужно будет, если планы продолжат воплощаться, найти новых людей, более сведущих в работе магистратов. Общая картина того, как римляне поддерживают порядок и единство в своей державе, сильно интересовала Эйриха. С профессиональной точки зрения.
— Татий, выноси мой лук, — приказал Эйрих.
С Татием история вышла особая. Этот римлянин, родом из Италии, расположенной на западе, был слишком горд и свободолюбив, чтобы быть рабом, поэтому пришлось долго его воспитывать.
А когда воспитание не возымело эффект, Эйрих был вынужден прибегнуть к жестокому, но эффективному методу. Эйрих вскрыл пятки Татия и зашил в них конский волос. Бедняга чуть не лишился ног, но пережил горячку и теперь больше не может даже думать о побеге. Ему просто ходить больно, не то, что бегать.
Метод был «подсмотрен» у китайцев, которые так экономили на охране для рабов. В степи необходимости так изгаляться над рабами нет и не было, поэтому метод практически не применялся, ведь рабам просто некуда бежать, но Эйрих вовремя вспомнил о подобной практике и применил её на Татии.
Ещё пару лет примерного поведения и Эйрих выдерет из его пяток стриженный конский волос, а пока пусть мучается. Нечего было так часто пытаться сбегать…
Домашние восприняли действия Эйриха не очень положительно, ведь всё это походило на бессмысленное зверство, а Эрелиева ещё неделю зеленела при виде ног раба, но затем Эйрих объяснил всё Зевте и доказал, что так можно сэкономить время на поиске и отлове этого непокорного римлянина. Отец объяснение принял, но всё равно, чисто для проформы, дал Эйриху розг. За то, что действовал без его ведома.
Татий покорно склонил голову и поплёлся в дом.
С утра Эйриху сказали, что сегодня день испытаний юных кандидатов в дружину.
Традиционный обряд становления взрослым уже давно запрещён верховным вождём, потому что Христос против подобного, как говорит отец Григорий, но люди бы не поняли, не будь предложено что-то взамен. И заменой стало испытание кандидатов в дружину.
Для Эйриха уже было заранее заготовлено место, потому что для Бреты не секрет, что мальчик может попасть в мишень пять раз подряд не с пятидесяти шагов, а с сотни или даже со ста пятидесяти шагов, но остальные будут проходить испытание всерьёз. Впрочем, Эйрих не собирался как-то филонить или увиливать от состязаний, поэтому проходить он всё это будет честно. Благо, тренировался он так, как остальные даже не пытались.
— Лук, господин, — с поклоном передал оружие Татий.
Римлянин исхудал на скромной пище, выглядел уже не таким сильным, как раньше, но такова цена непокорности.
На больных ногах он выполнял хозяйственные работы, ходил много и испытывал боль на каждом шаге. Особенно тяжело ему было во время посевной, а также при сборе урожая.
Земледелие Эйрих не уважал, но его отношение к делу имело мало значения, потому что именно от зерна зависит их выживание. Можешь быть хоть тысячу раз кочевником, но то, как ты будешь жить, тебе продиктует твой желудок, а не разум.
В этим краях много мест, которые можно было бы использовать как пастбища, но Эйрих не сумел уговорить отца купить овец. Зевта не любил гуннов и считал, что уподобление гуннам — это урон чести. Слов, чтобы переубедить его, у Эйриха не нашлось.
А ведь овцы — это не только вкусное и полезное мясо, но ещё и шерсть, которую можно пустить на изготовление одежды.
Решение отца расстраивало, но поделать с этим, пока что, ничего нельзя. Единственная надежда — достичь четырнадцати, завести жену, построить отдельный дом и жить самостоятельно, своим умом. И в этом сильно поможет участие в набегах на римлян.
Повечерело. На площади разожгли костры. Селяне начали собираться.
Эйрих закрепил на себе колчан, но не за спиной, как это делают готы, а на поясе, «по-гуннски». Это вызывало неодобрение отца, но он, как опытный воин, прекрасно понимал, что каждый использует оружие так, как ему удобнее.
— Славный люд готский!!! — заорал отец Григорий.
Священник уже накидался в бражном доме, что было видно по красному лицу и нетвёрдой стойке.