живое воплощение бесценного камня зинидим![223]
Ты — рожденный как избранник Неба,
мой Великий повелитель!
Умей равно и мудро распоряжаться силами как материальными, так и духовными!
Умей сохранять скромность и не проявлять гордость даже при легендарном могуществе твоем!
Умей всегда чувствовать ответственность пред священной религией! Умей каждому дерзкому злоумышленнику найти быстрое и праведное возмездие!
Сумей оказывать свое покровительство равно всем! Сумей успевать, мой повелитель, во всех своих делах!
Обращение Чингисхана к советнику и полководцу Шиги-Кутуку:
— Ты — кто в часы смертоносных боев моих бесстрашным звуком трубным зовет к подвигам рать мою,
мой победный дракон!
Ты — как достойный вождь, всегда идущий впереди многих,
мой хитроумный богатырь!
Ты — кто, поддержав меня в дни бедности моей, снабжал конями боевыми,
мой прославленный богач!
Ты — чьими освежительными напитками услаждался я в минуты жажды,
мой незабвенный друг!
Ты — кто никогда не выходил из рамок моих державных повелений,
мой праведный слуга!
Шиги-Кутуку, скажи и ты мне что-нибудь!
Ответ Шиги-Кутуку Чингисхану:
— О, державный повелитель!
Ты — великая и широкая моя Байга река! Боевым конем непроходимая,
моя величайшая гора!
Ты — подобно кормилице матери для всех сирот и убогих,
мой золотоносный сосуд!
Ты — томительный зной умеряющий,
мой сандаловый лес!
Ты — подобно пожару истребляющий врагов и недругов своих,
мое сандаловое пламя!
Ты — блага человечества ради снизошедший в этот мир, -
мой Великий Повелитель!
До смерти твоей блаженство — удел тебе определенный! Ради интересов державных дел и религии себя не щади!
Отдавших тебе все силы сподвижников верных не забывай!
Ни в какое дело не ввязывайся, не подумав и не повременив.
Обращение Чингисхана к знаменитому своему полководцу Джебе-нойону:
— Ты — подобно береговой скале океана гордо отражающий атаки волн неисчислимых, бесстрашно внедряющийся в гущу тьмы врагов,
мой легендарный богатырь!
Ты — в борьбе с иноземцами сокрушительно нападающий,
мой темно-серый ястреб!
Ты — с неослабевающей энергией умеющий разрешать великие задачи,
мой железный рычаг!
Ты — умеющий создавать неизменную атмосферу дружбы и мира со всеми,
мой эластичный друг, сподвижник Джебе, скажи и ты мне что-нибудь!
Ответ Джебе-нойона Чингисхану:
— Мой великий повелитель!
Самонадеянного врага своего умеющий превращать в пыль и прах,
мой великий поток!
Ты — безмерно полное воплощение на земле двояких сил (духа и материи),
мой несравненный хан!
Как воплощение трех драгоценностей вечно в блаженстве пребываешь на небесах,
Так в интересах споспешествования двум Высшим началам спокойно руководи своими державными, мирскими и религиозными делами!
С лукавством и коварством борись суровыми мерами!
Подвигам благочестивым отдай всего себя!
Обращение Чингисхана к Хара-Улан-Батору:
— Ты — в минуты усталости моей вливающий в меня бодрость, в минуты печали моей вселяющий надежду,
мой славный виночерпий Хара-Улан,
затяни-ка песню о подвигах великих!
Хара-Улан-Батор:
Великий повелитель!
— Ты — украшение рода человеческого!
Ты — рожденный из поколения в поколение высоко держать славу «избранника» Неба и искушать блаженство мира сего!
О, да поможет мне Синее Небо оправдать доверие его избранника! (Поет).
Благопожелания Чингисхана (финал беседы)
О, Небо мое синеющее! О, неиссякаемого благочестия отец мой! Не вашим ли промыслом я обязан державной властью над судьбами людей!
Имя Великой Монголии, распространившееся и запечатлевшееся по всему миру в ореоле чудесной славы, поддержать и упрочить — есть мое жизненное назначение!
Действительно вручая разум, душу и совесть свою твоей священной воле, молю Тебя осенить твоею мудростью скромные силы мои, дабы на протяжении всего жизненного пути мне держать бы с достоинством великое знамя моей державы.
Раскинутых по необъятному простору земли разноязычных моих подданных помоги мне твоими щедротами изобиловать всеми богатствами молока и кумыса и расселить их кочевья на зеленых ковровых лугах у студеных источников вод!
Жертвенно отдавших все свои силы на покорение народов мира богатырей-сподвижников моих приобщи к великой неистощимой радости жизни до конца их!
О, Синее Небо мое! Пусть никогда не дрогнет твоя твердыня! Пусть учения многочисленных богов[224] сияют лучами солнца! Пусть приобщаются к благу и счастью живущие во всех четырех частях света!
Приложение к гл. VI
ВЕЛИКИЙ ДЖАСАК[225]
1. Чингисхан приказал:
Дети их не слушали нравоучительных мыслей отцов, младшие братья не обращали внимания на слова старших; муж не имел доверия к жене, а жена не следовала повелению мужа, свекры смотрели неблагосклонно на невесток, а невестки не уважали свекровь, большие не воспитывали малых, а малые не соблюдали наставления старших; вельможи стояли близко к сердцу служителей, а не приводили под власть людей внешних, люди богатые видели добро, но не делали могущественными правительствующих лиц и не давали укрепления; юсун, язык и путь разума и довольства, не был известен.
По той причине были оппозиционеры, воры, лжецы, возмутители и разбойники. Таким людям в собственном их жилище не являлось солнце, т. е. они грабили, лошади и табуны не имели покоя; лошади, на которых ездили в авангарде, не имели отдыха, пока неизбежно те лошади не умирали, издыхали, сгнивали и уничтожались. Таково было это племя без порядка, без смысла.[226]
Когда явилось счастье Чингисхана, они пришли под его приказ, и он управлял ими посредством твердо укрепленного ясака.[227] Тех, которые были умны и молодцы, сделал беками (начальниками) войска; тем, которые были проворны и ловки, дав на руки их принадлежности, сделал табунщиками; глупых, давши им небольшую плеть, послал в пастухи. По этой-то причине дело его (Чингисхана), словно молодой месяц, возрастает со дня на день; от неба, силою Всевышнего Бога, нисходит победоносная помощь, а на земле помощью его явилось благоденствие; летние кочевки его стали местом ликованья и пированья, а зимние кочевки приходились приятные и соответственные. Когда благостью Великого Бога я обрел эти значения и изыскал сам собой эти мысли, то по этой причине спокойствие, ликованье и пированье достигли и до сего времени. После этого и до пятисот лет, до тысячи, десяти тысяч лет, если потомки, которые родятся и займут мое место, сохранят и не изменят таковой юсун и ясак Чингисхана, который от народа ко всему пригоден, то от неба придет им помощь благоденствия, непрерывно они будут в веселье и пированье; Господь мира (вселенной) ниспошлет им благоденствие; люди будут молиться за них, они будут долговечны и будут наслаждаться благами. На это следуют следующие изречения:
1. От добротности, строгости — прочность государства.
2. Если у детей множества государей, которые явятся после этого (его), вельможи, богатыри и беки, находящиеся у них, не будут крепко соблюдать ясак, то дело государства потрясется и прервется. Опять будут охотно искать Чингисхана и не найдут.
3. (См. с. 68).
4. (См. с. 68).
5. Всякий, кто может очистить внутри у себя, тот может очистить владение от воров.
6. (См. с. 68).
7. Всякое слово, в котором согласились трое сведущих (умных), можно сказать всюду; в противном случае нельзя полагаться на него.
Сравнивай слово свое и слово других со словами сведущих: если оно будет в согласности, то можно сказать, в противном же случае никак не должно говорить.
8. Всякий, идущий к старшему, не должен говорить ни слова, пока тот старший не спросит: тогда сообразно вопросу пусть соответственно ответит. Если он скажет
224
Монголы были тогда шаманистами; в буддизм они перешли после смерти Чингисхана, при Кубилай-хане.
225
«Великий Джасак», состоящий из «Билика» и собственно «Джасака», дошел до нас в виде отрывков, особенно последний. Первый приводится по тексту Рашид-ад-Дина (в переводе И.Н. Березина), по Рязановскому и Г. Лэму. Это, по-видимому, почти все, что сохранилось в современной литературе от этих двух памятников Чингисханова законодательства. Статьи, которые приводились в тексте главы VI и других, заменены ссылками на номера страниц. Некоторые статьи, заключающие указания детального характера, приводятся в сокращении.