То обстоятельство, что первые два года после смерти Чингисхана при временном правительстве прошли для империи в полном спокойствии, а также то, что вступление на престол Угедея не вызвало никаких усобиц или волнений, свидетельствует о том прочном и строгом административном порядке, который сумел установить в Монгольской монархии ее великий основатель и законодатель. Самый выбор им в свои преемники Угедея, помимо старших братьев, что было вовсе не в обычае монголов, был чрезвычайно удачен, так как Угедей действительно превосходил своих братьев умом, характером и государственными способностями и в течение своего кратковременного царствования показал себя одним из наиболее гуманных и просвещенных императоров Чингисова рода.
Оставленное Чингисханом громадное государство еще в последние годы его жизни было разделено на четыре удела по числу его сыновей от главной жены Борте. Джучи получил северо-западный удел от Алтая до Урала; на юге удел этот простирался до Амударьи и Аральского моря. Джагатаю достались земли к югу от Амударьи — часть Туркестана, Афганистан и Персия, а также и Закавказье. Угедей получил всю западную часть собственной Монголии, Джунгарию и Восточный Туркестан. Наконец, долю Тулуя составили земли кайманов, восточная часть собственной Монголии, земля тангутов и завоеванная часть Цзиньского государства. Царевичи управляли своими уделами на правах наместников императора.
Из наличного к моменту смерти Чингисхана состава армии в 129 000 человек перешло по его завещанию в распоряжение Тулуя 101 000 человек, в том числе и гвардейская «тысяча багатуров», которой командовал Цаган из племени тангутов, взятый Чингисханом в плен в возрасте 15-ти лет и воспитанный вместе с его сыновьями от Борте, почему Чингисхан называл его «пятым сыном». В числе отошедших к Тулую войск имелось также 4000 человек из племени дербен-ойрат под начальством Хотуга-беки, которому ввиду заслуг его племени перед империей было предоставлено право замещать в своем отряде должности беков (начальников, командиров) до тысячников включительно собственной властью.[251]
Тысяча Ураджи не ходила на войну, а по завещанию Чингисхана должна была охранять великое запретное место на горе Бурхан-Халдан, где покоились его смертные останки.
Всем остальным наследникам вместе было завещано 28 000 человек войска, в том числе Джучи 4000 человек и 9000 кибиток с тремя беками. К ним присоединилось много войск из «русских», черкесских, кипчакских, маджарских и других народов, присоединенных к ним впоследствии, добавляет историк Рашид-ад-Дин.[252]
На большом Курултае были обсуждены три важные задачи, которые предстояло исполнить наследникам Чингисхана: 1) закончить покорение Северного Китая; 2) устранить появившегося из Индии и успевшего завоевать часть Восточного Ирана султана Джелал-ад-Дина (сына Мухаммеда), выставившего претензии на персидский престол; 3) поход на Европу.
Дела монголов в Китае были к тому времени не блестящи. После смерти Мукали они потеряли там значительную часть завоеваний Чингисхана. В новом китайском походе армией начальствовал лично Угедей-хан при ближайшем сотрудничестве своего даровитого брата Тулуя и старого испытанного сподвижника их отца — Джебе-нойона. Цзиньцы потерпели ряд поражений в поле, но продолжали упорно защищаться в крепостях. Победа стала определенно склоняться на сторону монголов, когда, благодаря союзу с Сунской державой оказалось возможным выполнить предсмертные указания Чингисхана. В 1235 году династия Джурдженей пала, и Золотое царство, за исключением некоторой части, которую пришлось уступить союзникам, окончательно вошло в состав Монгольской империи.
К войне с Джелал-ад-Дином было приступлено тогда, когда война с цзиньцами приняла благоприятный для монголов оборот. Дело это было поручено полководцу Чермагону, который без больших усилий вернул все потерянные монголами завоевания. Разбитый претендент Джелал-ад-Дин бежал к курдам и был ими убит. Впоследствии монголы распространили свое владычество на Северный Индостан, где в городе Дели была основана покорителем его султаном Бабуром, монголом, так называемая династия «Великого Могола»: Азербайджан, Курдистан, Закавказье и часть Анатолии также вошли окончательно в состав Монгольской империи. Настало время приступить к выполнению третьей задачи — к завоеванию Европы.
Поход в Восточную Европу был решен еще после набега, произведенного в 1222 и 1223 годах, причем было предопределено, что завоеванные в Европе земли отойдут к уделу Джучи. За смертью последнего этим уделом владел его сын Батый,[253] которому, таким образом, принадлежала главная роль в намеченном предприятии. Кроме Батыя, из дома Чингисхана в походе приняли участие его двоюродные братья Гуюк, сын Угедея, и Мёнкэ, сын Тулуя, а также сыновья Джагатая Бандар и Кадан. Батый был облечен званием главнокомандующего, в помощь ему был дан Субедей, как уже побывавший в Восточной Европе, а потому хорошо знакомый с местными условиями. Все это было решено на Курултае, созванном в 1235 году по окончании цзиньской кампании. К предстоящему походу производилась тщательная подготовка в течение двух лет.
Ничего не подозревавшие о собиравшейся грозе, которая должна была разразиться над ними первыми, русские князья продолжали свои усобицы, о чем монголы были прекрасно осведомлены. Полученный на Калке грозный урок был забыт легкомысленными наследниками Святого Владимира.
Разведка монголов, нити которой сходились у Субедея, не ограничивалась одной Восточной Европой, как ближайшим объектом действий: она уже успела протянуть свои щупальцы далеко на запад. Через венецианцев Субедей был в сношениях с самыми разнообразными общественными слоями Европы и, по мнению подполковника Рэнка, сам папа не был для него недоступен. «Надеялся ли папа на свой нейтралитет, на предоставление ему свободы действий по обращению тюркской Азии в христианство?.. Во всяком случае достоверно одно, что он медлил (с) объявлением священной войны и решился на этот шаг только тогда, когда уже было слишком поздно и народы Запада открыто обвиняли его в том, что он призвал монголов на Римского (германского) императора».[254]
Но об этих событиях речь еще впереди, а пока мы видим монголов в период деятельной подготовки к походу в Россию. Генерал Иванин полагает, что последующие успехи и завоевания Батыя были, как и победы его деда Чингисхана, плодом не столько дикой храбрости и многолюдства, сколько хорошего устройства войск, их тактической подготовки, а также искусных соображений высшего монгольского командования — соображений, основанных на верных сведениях о противнике. Сведения эти, как было сказано в главе VI, собирались через так называемых «юртаджи»[255] — офицеров генерального штаба. «По свидетельству Плано Карпини, монголы предполагали завоевать Европу в 18 лет; это показывает, что уже заблаговременно были собраны сведения о Европе и составлен план этого завоевания».[256] Таким образом, так называемое монгольское или татарское «нашествие» на Россию было организованным военным походом. Направляющим умом этого похода, как и последующего европейского, был Субедей, о котором в этом смысле и говорится у некоторых писателей, что он заведовал у Батыя «военно-оперативной частью». Выражение это следует понимать, конечно, в более широком смысле, чем придается ему в современной терминологии, относящейся к организации штабной службы в крупных войсковых соединениях.
251
Ойраты были в войсках Чингисхана и участвовали с ним во всех походах. Нужно заметить, что к ойратам, которые в настоящее время живут в Джунгарии, принадлежат и калмыки, живущие теперь, как самая западная ветвь монголов, между Волгой, Доном и Сев. Кавказом: астраханские, ставропольские и донские калмыки, теперь — автономная Калмыцкая область. Название «калмыки» получено ими на юге России после того, как большая часть ушла с Убуши-ханом обратно в Джунгарию (при Екатерине II).
255
От слова юрта: кибитка, кочевье. В мирное время они выведывали места, лучшие для кочевий в смысле корма и воды, а в военное время — их обязанность была разведка неприятеля.