В 1199 году Чингисхан и Ванхан воспользовались этим конфликтом, чтобы напасть на одного из братьев — Буюрука[147]. Буюрук отвел войска к реке Урунгу, на южных склонах Алтая. Вероятно, позже он бежал к верховьям Енисея[148]. Большую часть армии он оставил под командованием своего помощника, военачальника Коксу-Сабрака. Когда Чингисхан и Ванхан пошли в восточном направлении, Коксу-Сабрак устроил им засаду. Нападение было настолько успешным, что Ванхану пришлось отступить ночью, не предупредив Чингисхана. Тогда Ванхан зажег огни в своем лагере, создав видимость того, что кераиты все еще находились там[149]. Чингисхану удалось вырваться из окружения без особых потерь[150]. Но армия кераитов все еще была в опасности. Ту ее часть, которой командовали Джагамба и Сэнгум (брат и сын Ванхана), войска Коксу-Сабрака застали врасплох и разгромили[151]. В отчаянии Тогрул обратился за помощью к своему вассалу. Чингисхан прислал четырех своих лучших военачальников: Боорчу, Мухули, Боро-Кула и Джилаукана. Они нанесли поражение найманам и вернули часть украденного имущества[152]. Хасар, брат Чингисхана, поставил точку в этой войне, нанеся найманам сокрушительный удар[153].
В 1200 году Ванхан и Чингисхан совершили нападение на тайджиутов. Тайджиуты были побеждены, а их вождь, Таргитай-Кирилтух (который ранее брал в плен молодого Темучина), был убит[154]. Успехи Ванхана и Чингисхана пробудили дух соперничества у других племен Центральной Азии, и по этой причине последние объединили силы. Первый союз против постоянно растущей силы этих двух монгольских вождей образовали племена хатакинов и сальджиутов; тайджиуты, татары и унгираты также объединились. Чингисхан, предупрежденный своим тестем Дэем Сетчэном, не стал терять время: он напал на объединенные племена близ Буир-нора и разбил их[155].
Однако в 1201 году появилась реальная угроза Ванхану и Чингисхану. Сразу несколько племен решили уничтожить власть союзников. С этой целью меркиты, тайджиуты, найманы Буюрука, джаджираты, унгираты и сальджиуты собрались на берегах Аргуни. Сомнительно, что из этого сборища мог образоваться союз, способный к слаженным действиям, — между племенами было слишком много разногласий. Единственным, что связывало их, был страх перед все возрастающей силой противников. Курилтай (собрание вождей племен и высших военачальников) состоялся у реки Ган (приток Аргуни)[156]. Джамуху назначили главнокомандующим и дали ему имя Гурхан (это имя было в ходу как у мусульман, так и у монголов; в переводе оно означает «хан ханов», или «главный и самый сильный хан»)[157].
Обстоятельство, что Джамуха был избран главой этого большого союза, указывает не только на то, что он был видной фигурой, но также и на то, что в лице Чингисхана видели большую опасность, так как Джамуха был его основным соперником. Даже при том, что Чингисхан еще не был главным человеком в своем лагере, было ясно, что предстоящая битва должна решить, кто станет будущим правителем монгольских и тюркских племен в Средней Азии: Чингисхан или Джамуха.
Чингисхан рано узнал о сформированном союзе от человека из лагеря Джамухи. То, что этот человек отправился от Аргуни к лагерю Чингисхана близ Керулена[158], позволяет думать, что он был скорее шпионом, чем дезертиром. Чингисхан решил предвосхитить нападение врага. В 1201 году он вместе с Ванханом направился к северу, но на месте поднялась такая метель, что невозможно было провести сражение. Обе армии разошлись, а союз Джамухи распался[159].
Вскоре после провала этой кампании Чингисхан совершил последнее наступление на тайджиутов[160]. Это нападение (осуществленное без помощи Ванхана) имеет много общего с последующей кампанией против татар в отношении стратегии и тактики. Во время сражения с тайджиутами Чингисхан был так тяжело ранен в шею, что потерял сознание. Благодаря заботе своего верного друга Джельмэ он выжил[161]. Любимая лошадь Чингисхана была убита стрелой. Это была гнедая лошадь с белой мордой, похожая на ту, на которой он бежал из тайджиутского плена, когда был молодым. Тайджиуты были полностью разгромлены. Чингисхан казнил многих из них. Остальные покорились ему и поступили на военную службу к Борджигинам. Единство среди монголов было, таким образом, восстановлено, пусть даже за счет больших потерь.
152
Haenisch, 1948, par. 163; Pelliot et Hambis, 1951, p. 296; de Rachewiltz, 1977, p. 46.