По прошествии лет, когда империя Чингисхана существенно разрослась, во владение Джучи (улус Джучи) отошла территория на крайнем северо-западе: «куда только ступили копыта лошадей»[245].
Не сохранилось ни одной редакции Ясы, до сих пор не обнаружено ни одного документа со ссылками на нее. И поскольку мы точно не знаем, что в ней было написано, все суждения об этом юридическом кодексе следует делать с большой осторожностью. Яса упоминается только во фрагментах трудов персидских, арабских и сирийских историков, но все они жили после смерти Чингисхана. Самым авторитетным из них является, несомненно, персидский автор Джувейни, не исключено, что его труды стали источником информации о Ясе для других историков. Маловероятно, что кто-либо из них непосредственно ознакомился с редакцией Ясы, написанной уйгурским письмом[246].
Кроме того, до нас не дошли сведения о редакции кодекса самого Чингисхана. У нас есть информация только о Ясах наследников великого завоевателя или еще более поздних документах. Помимо приказов и законов там изложены изречения Чингисхана для особых случаев, которые, вероятно, также имели юридическую силу. Мы можем предположить, что существовали записи этих изречений по памяти, а дошедшие до нас цитаты представляют собой не больше чем ссылки на эти записи[247][248].
Хотя зарождение Монгольской империи связано с письменной фиксацией монгольских законов в 1206 году[249], быстрое разрастание государства (сначала присоединение части Китая, затем империи каракитаев, султаната Хорезма) возвратило монголов к традиционному кочевому порядку. Яса поэтому должна была быть доработана, чтобы обслуживать растущую империю. Китай с его высоким уровнем развития не мог не повлиять на примитивные племена. Вероятно, это относилось и к юридической сфере. Поскольку монголы были веротерпимы, они никак не регулировали количество забитого скота. Среди монгольских племен не было единых правил, поэтому они, возможно, не имели ничего против ритуальных жертвоприношений животных, совершаемых мусульманами[250]. Монголы не отменяли китайских, персидских и русских законов. Правители этих земель все же, видимо, были знакомы с Ясой, знали ее содержание[251].
Важный момент, о котором следует упомянуть, — положение Золотой семьи. Новый властелин Центральной Азии должен был организовать кочевые племена в аристократическое государство с императорской семьей во главе. Яса базировалась на мифе, согласно которому Чингисхану Небом дан приказ стать завоевателем мира; поэтому потенциальные враги считались вероотступниками. Статус тех, кто осуществлял верховную власть, был установлен в Ясе: каждый правитель Монгольской империи должен был быть потомком Чингисхана. Новый хан выбирался на курилтае в присутствии членов Золотой семьи, верховных военачальников и вождей племен и родов. Позже проблема соблюдения законов Ясы возникала главным образом в оппозиционных группировках, появившихся в Монгольской империи. В императорской семье, которая неизбежно должна была расколоться на несколько враждебных друг другу ветвей, члены каждого лагеря постоянно пытались показать, что несоблюдение законов, которое наблюдалось вообще-то повсеместно, было характерно только для оппозиционной группировки, в то время как они сами тщательно выполняли законы Чингисхана[252].
Известно много случаев жестоких наказаний нарушителей закона, часто для них устраивали своего рода пытки. Если осуждался на казнь член Золотой семьи или другого княжеского семейства, его смерть должна была быть бескровной. Осужденного могли задушить при помощи шнура или положить под нагромождение из ковров — это только два из множества способов не дать благородной крови пролиться. Иногда вместе с осужденным казнили всю его семью (включая женщин и детей), так как их считали соучастниками преступления.
Очевидно, что суровые законы Ясы в значительной степени затрагивали повседневную жизнь в империи Чингисхана. В среде кочевников прекратились прелюбодеяния, грабежи, мародерство и убийства[253]. До прихода Чингисхана такие преступления были обычным делом. Кроме того, Яса провозглашала аристократический режим, который лег тяжким бременем на простых людей. Ухудшилось положение рабов, их условия жизни стали более тяжелыми. Число рабов увеличивалось по мере того, как монголы захватывали все новые и новые земли. Целью Чингисхана было сделать Ясу неприкосновенной. Чтобы сохранить ее для последующих поколений, он назначил второго сына, Чагатая, ее хранителем. Чингисхан сделал прекрасный выбор: Чагатай стал ревностным и педантичным сторонником принципов отца[254].
247
Интересное предположение о Ясе высказал Д. О. Морган: «Она (Яса] могла быть не больше чем воспроизведением по памяти высказываний Чингисхана или предполагаемых высказываний, которые имели какое-либо отношение к законодательству: высказываний, которым он или его потомки приписывали юридическую силу… Вероятно, существовала «Большая Яса Чингисхана», составленная частично самим Чингисханом, частично на основании более ранних монгольских обычаев. Но она не представляла собой связного текста, поэтому существовало множество вариантов ее прочтений и домысливаний» (
253
Представляется, что автор идеализирует итоги введения Ясы. Следует также учитывать, что Яса отнюдь не запрещала грабить и мародерствовать на всех завоевываемых монголами территориях. (