Вместе с усопшим клали его ценности. Чтобы предотвратить осквернение тел или ограбление гробницы, местоположения могил правителей и позже властелинов Монгольской империи не разглашались[62]. Монголы практиковали немедленную казнь рабов, принимавших участие в захоронении, чтобы быть уверенными, что место гробницы останется тайной[63]. Другой способ избежать разглашения — осуществлять захоронение ночью. Иногда через место захоронения пропускали табун лошадей; в этом случае после того, как земля покрывалась травой, отыскать гробницу становилось невозможно. Это было одной из причин, почему монголы не насыпали могильных курганов[64]. В то же время могилы простых монголов не скрывались. На таких могилах ставили кол, на который вешали шкуру лошади умершего человека.
Время в монголо-тюркских племенах отмерялось циклами. Цикл состоял из двенадцати лет, каждый год носил название определенного животного[65]. Последовательность была следующей: Крыса, Бык, Тигр, Заяц, Дракон, Змея, Лошадь, Овца, Обезьяна, Курица, Собака, Свинья[66].
Различие в образе жизни лесных охотников и пастухов-кочевников отразилось и на их жилище. Самые примитивные хижины лесных охотников были сделаны из березовой коры. Палатки пастухов, а также охотников, проживающих в местах, где степи сменяли лес, были различны[67]. Охотники сооружали простые низкие палатки из холстины.
У пастухов-кочевников были круглые палатки из войлока, а также юрты, состоящие из множества тонких деревянных колышек и досок. Это говорит о том, что данные племена жили вблизи леса[68]. В центре юрты располагалась основная опора, которая должна была быть установлена с максимальной тщательностью ввиду ее важной функции. Если центральный столб обрушивался, часто вся юрта разваливалась, что приводило к печальным последствиям. Стены и крыша изготавливались из войлока. В центре крыши находилось круглое отверстие, в которое вставлялся короткий дымоход[69]. Под ним был очаг для обогрева юрты и приготовления пищи. Вход в хижину находился с южной стороны[70]. Помимо того что монголы почитали юг, для этого существовала и другая причина: холодные ветра дули преимущественно с севера.
Изначально юрты полностью демонтировались, когда кочевники покидали место, и устанавливались заново на новых пастбищах. Вероятно, в начале XIII века монголы начали сооружать юрты на деревянных подводах: теперь их не нужно было разбирать и можно было легко установить на новом месте. Подводы обычно тянули волы, число которых зависело от размера юрты. Такой вид транспортировки наиболее активно использовался в первые десятилетия существования Монгольской империи и полностью исчез с ее распадом.
Под впечатлением существенных различий в гастрономических пристрастиях монголов и европейцев европейские путешественники много писали об этом. Кочевой образ жизни монголов вынуждал их потреблять много мяса[71] и молока. Они ели мясо всех животных, которых им удавалось поймать во время охоты[72]: собак, волков, лис, крыс, мышей, сурков и кроликов. Для них не существовало никаких религиозных запретов относительно такой пищи. Только животные, пораженные молнией, не могли быть съедены[73]. Излюбленной пищей монголов была конина, в то время как говядину и баранину ели по праздникам.
Сырое мясо ели только при чрезвычайных обстоятельствах; если возникала такая необходимость, его клали под седло и скакали на лошади, пока мясо не становилось мягким. Однако такая обработка делалась в исключительных случаях. Обычно мясо варили или жарили[74]. Ели все из одного котла. Остатки мяса клали в кожаные сумки. Гигиене не уделялось никакого внимания, и во многом потому, что, как указывалось ранее, их религия запрещала загрязнять воду. Известно, что монголы в экстремальных обстоятельствах могли есть человеческую плоть[75]. Древние китайские тексты подтверждают, что среди монголов бывали случаи людоедства[76].
Хотя монголы и пили свежее молоко, кумыс — сброженное молоко кобылы — был их любимым напитком. Зимой они готовили своего рода легкое вино из риса, пшеницы, проса и меда[77]. От него монголы часто пьянели, что было довольно обычным делом, но никогда не приводило к ссорам или дракам. Пьянство не считалось зазорным, напротив, это был вопрос чести[78]. Монголы видели в этом проявление мужества[79]. Потомки Чингисхана не были исключением в этом вопросе[80].
66
Более подробно о данном «зверином календаре» см.: