В конечном счете он достиг острова Абсукун, расположенного вблизи от берегов Мазандарана, напротив Астерабада. Там его скитаниям пришел конец. Страдания последних месяцев подорвали его здоровье и в декабре 1220 года великий некогда султан-шах Хорезма скончался.
В «Юаньши» («История династии Юань») говорится: «Когда зимой в году гян-гэн (6.II.1220— 24.1.1221) раздался раскат грома и его величество (Чингиз-хан) спросил об этом явлении, его советник главный Елюй Чу-цай сказал ему: «Солитань (т. е. султан Мухаммед) умрет в дикой местности!» Впоследствии действительно случилось так».
Узнав о смерти отца, Джелаль эд-Дин с остальными братьями поспешили на его могилу (хотя существует предание, что не ближайшие слуги, а именно сыновья предали прах хорезм-шаха земле) и, исполнив последний долг, поплыли к северным берегам Каспия, на полуостров Мангышлак, высадились на берег и поскакали в Ургенч, вероятнее всего, вдоль древнего высохшего русла Аму-Дарьи. Мухаммед был мертв, но очаги сопротивления монголам все еще существовали. Сыновья Мухаммеда стремились попасть в один из них — мощный город Ургенч, стоящий на берегу Аму-Дарьи, недалеко от места впадения ее в Аральское море.
Однако и монголы решили не упускать ни единой возможности уничтожения подобных очагов сопротивления. Основная армия во главе с Чингиз-ханом, действовавшая далеко на востоке, в районах Мавераннахра и северного Афганистана, не должна была испытывать угрозы с запада и северо-запада.
Конечно, Рей лежал в дымящихся руинах и, значит, важный стратегический пункт концентрации персидских войск был уничтожен, но монголы постарались тщательно завершить работу, начатую в Рее, — они опустошили не только его окрестности, но и некоторые другие густонаселенные районы Луристана.
Другим интересным событием этой удивительной главы монгольской катастрофы был захват в плен матери хорезм-шаха Мухаммеда — Тюркан-хатун (Теркен-хатун).
Местом ее постоянного проживания, ее резиденцией, был Ургенч (Гургандж), родина хорезм-шахов, но когда Мухаммед бежал из Балха, он известил Тюркан-хатун о том, что и ей следует ехать в Мазандаран. Чингиз-хан также написал ей, предложив принять во владение Хорасан, в случае если она отступится от своего сына и перейдет на сторону Великого хана.
Когда властная султанша узнала, что правление ее сына быстро приходит в упадок, она решила, что и ее могуществу пришел конец. Она пересекла пески Каракумской пустыни, явилась в Хорасан и укрылась в крепости Илал (ныне Эль-Аск) в горах Эльбурса[10].
Но прежде чем оставить Ургенч, она повелела умертвить всех принцев и эмиров (правителей) завоеванных хорезм-шахом земель, проживающих при ее дворе на положении заложников. Так погибли отпрыски правящих домов (султанов и эмиров) центральной Персии, городов Балха, Термеза, Бамиана, Сыгнака, Гура и многих других, и тела несчастных были сброшены в мутные воды Аму-Дарьи.
Лишь затем эта сиятельная дама бежала в Эль-Аск, и мы не испытаем к ней особенной жалости, когда узнаем, что после трехмесячной осады монголы возьмут укрывшую ее крепость, а мать хорезм-шаха и весь гарем отправят в ставку Чингиз-хана в Бадахшан.
Чингиз-хан велит умертвить всех детей хорезм-шаха, а его жен и наложниц — вместе с ними и его мать — раздать своим верным нойонам. Так, рабыней в глубоких страданиях и унижениях умрет в 1237 году эта женщина, потеряв могущество, власть, детей и, наконец — жизнь.
Пока Мухаммед метался и изворачивался, пытаясь уйти от своей судьбы, Джэбэ и Субудай, правильно угадав его намерения, направили свои главные силы к перевалам, ведущим из Персии в Ирак. После Рея, павшего в июле или августе 1220 года, Джэбэ ринулся на Кум и захватил его, истребив жителей города в устрашающей монгольской манере.
Кум был одним из священных мест древней Персии, некрополем древнеперсидских царей. Оттуда Джэбэ поскакал в Хамадан, древний Экбатаны[11], место необыкновенной, фантастической красоты, знаменитое своими фруктовыми садами и виноградниками и находившееся на высоте не менее шести тысяч футов над уровнем моря.
В этом чудесном краю жестокость не понадобилась, и поскольку Хамадан сдался, во главе города был поставлен монгольский градоначальник. Как мы могли заметить, до сих пор тумэны Субудая и Джэбэ действовали раздельно. Теперь пришло время им соединиться. Вдвоем они штурмовали и полностью разрушили город Зенджан.
Повернув на юг, они встретили на пути город Казвин и поступили с ним подобным образом, впрочем, по всей видимости, им не оставалось ничего другого. Здесь, в его стенах, укрывались остатки армии Мухаммеда, предпринявшие последнюю попытку организоваться и дать достойный отпор захватчику. Битва за город была очень жестокой. Потери монголов были очень тяжелы. По крайней мере, до сих пор им не приходилось испытывать ничего подобного. В отместку они умертвили 40 000 жителей Казвина. После взятия героического города монголы продолжили движение на юг, минуя Хамадан, в горы Загроса, штурмуя на пути Динавар, Заву, Хольван и Нехавенд, оставляя лишь кровь и пепел на своем пути.
Теперь перед ними открывалась дорога прямо на Багдад, но пришли вести, — их доставили конные разведчики, — что след Мухаммеда найден, но что сам он бежал за море, и надо срочно поворачивать коней на север.
Точно его нынешнее местонахождение было неизвестно, и тумэны «повернули морды коней на север» и ворвались в Азербайджан, начав поход вокруг Каспийского моря.
Правитель Тебриза откупился от них, и, поскольку приближалась зима, они откочевали в Моганскую степь и там разбили свои юрты на зимовку.
«Эти татары, — говорит персидский историк Ибн аль-Асир, — совершили деяния, подобных которым никто и никогда еще не видел. За время, равное одному году правоверных, они прошли от Китая до Армении».
Принимая во внимание характер, цели и результаты операции, проводившейся двумя тумэнами Джэбэ и Субудая, можно с уверенностью сказать, что она была действительно выдающимся военным предприятием.
Но только поняв ее значение в общем стратегическом замысле Чингиз-хана, можно по достоинству оценить важность этого похода. Чингиз-хан прекрасно понимал, что в любом автократическом государстве, и особенно в государстве совсем недавно образованном, личность правителя является краеугольным камнем и основой его сопротивления противнику. Отдав приказ преследовать хорезм-шаха, ни на шаг не отставая от своей жертвы, не давая ей перевести дух, он тем самым лишал Мухаммеда времени, столь необходимого тому для организации достойного отпора агрессорам.
То же самое Чингиз-хан проделал и с цзиньским императором, бежавшим от него в Кайфын. Тогда он послал в погоню Самуху (Самоху), дав ему всего лишь один тумэн. Точно так же он отправил Джэбэ за Гучлуком. В сравнении с этой охотой преследование Александром Великим персидского царя Дария производит впечатление гораздо менее внушительное.
Джэбэ и Субудай не только выполнили в пределах своих возможностей поставленную перед ними задачу, выдворив Мухаммеда в буквальном смысле слова за пределы Персии, но и заронили страх в душу персов, что надежнее всех военных побед и устрашающих рейдов обезопасило Чингиз-хана и его войска с запада. Теперь монголы могли совершенно свободно начинать любые широкомасштабные наступательные действия в Хорасане и Афганистане.
И, несмотря на это, оставались еще южные районы Персии, отгороженные Великой Соляной пустыней и пока не принимавшие никакого участия в конфликте, держались Мерв и Нишапур, против которых предстояло действовать Туле (Тулую), не был подавлен очаг сопротивления в Ургенче, оставшийся в глубоком тылу монгольских войск.
10
Крепость Илал была расположена в верховьях реки Сари (Тсджен) в Табаристане. Однако часть семьи хорезм-шаха и его сокровища Тюркан-хатун отправила в крепость Ларид-жан (к северу-востоку от Тегерана в горах Демавенда).