Увы, киевский князь опоздал. Прежде чем он укрепился на возвышенности, монголы обрушились на его отряд и начали вытеснять его с последней удобной в этих равнинных местах позиции. Но сопротивление русских сломить было не так просто. Три дня длился бой, наконец русские, отрезанные от воды, израсходовавшие все запасы провианта, видя, что конец близок, неохотно подчинились приказанию своего князя, поверившего обещаниям монголов, и сдались. Однако и эти обещания, как и все прочие данные монголами во время войны, не могли быть выполнены. Они разоружили и убили всех воинов, а потом устроили пир на костях своих врагов.
С уничтожением объединенной русской армии монголам открылся путь в земли юго-восточной Руси, и пламя и дым пожарищ озаряли небо, делая ночь похожей на день, а день превращая в ночь. Сотни под командованием Джэбэ и Субудая, вновь соединившись, ворвались в Крым и сожгли Судак, в котором располагалась генуэзская торговая фактория.
После того как от Днепра до Азовского моря все было разорено, опустошение и гибель обрушились на Волжскую Булгарию (располагающуюся в верховьях великой русской реки), где проживал народ волжских булгар, родственный мадьярам (венграм). И они пытались защищаться, став на пути монгольской орды, и им пришлось испить горькую чашу поражения. Они, как и очень многие до них, попались на военную уловку монголов. В Европе волжские булгары были известны как народ, занимающийся торговлей самыми ценными и дорогими мехами в мире. В результата монгольского разгрома не только в странах Европы, но и В Византии и на Ближнем Востоке на несколько лет прекратилась торговля мехами и меховыми изделиями. Их некому было привозить. Факт этот был отмечен не только хронистами Европы, но и арабскими и персидскими летописцами и историками.
Зимой 1222 года, когда Волга уже лежала подо льдом, монголы перешли реку недалеко от места, где впоследствии выросла столица Бату-хана — город Сарай, — и начали долгий путь домой. Они пересекли безводные сте-пи между Каспием и Аральским морем и лишь летом 1223 года соединились с Чингиз-ханом, отдыхавшим в это время в районах, лежащих к северу от Сыр-Дарьи. Старый Джэбэ Нойон окончил свой последний и самый славный поход и вскоре Чингиз-хану довелось оплакивать кончину своего самого верного, самого даровитого приближенного[15].
Но в Субудае он нашел верного ученика старого Джэбэ, — человека, на которого могли в трудную минуту положиться его дети и дети его детей, когда сам Чингиз-хан был уже мертв.
Глава VI
ХОРАСАН И АФГАНИСТАН
Амданд'у Хамданд’у Сохтанд’у Куштанд’у
Бурданд’у Рафтанд.
Они явились, они сломали, сожгли
и убили,
потом связали добычу
и скрылись прочь.
Теперь самое время вернуться к главной монгольской армии. В мае 1220 года Чингиз-хан овладел Самаркандом и отправил два тумэна во главе с Джэбэ и Субудаем преследовать хорезм-шаха Мухаммеда.
Летом, когда жара долин Мавераннахра напоминает жар духовки, он отдыхал с армией в оазисе Нахшаб в тени гор. Джэбэ и Субудай должны были держать под наблюдением западную Персию, а их отряды в Хорасане, к югу от Аму-Дарьи, всегда имели возможность предупреждать о любой угрозе его войскам, исходящей с территории этой провинции.
Все еще оставались непокоренными густонаселенные районы Хорезма, расположенные в дельте Аму-Дарьи со столицей в Ургенче, и долины Бадахшана, лежащие в верховьях той же реки.
Отметим здесь, что до монгольского завоевания Бадахшан был важным и очень густо населенным районом Мавераннахра. Все дороги, ведущие через горные перевалы из Индии и бассейна реки Тарим, сходились именно здесь, у города Таликан, расположенного у подножия гор, через перевалы которых вели дороги на Яркенд и далее в Китай. Именно по ним пролегали основные маршруты индо-китайской торговля. Кстати, и буддизм проник в Китай именно через города Бамиан и Таликан.
Возвращаясь же к Чингиз-хану, заметим, что одним из главных качеств великого монгола и на войне, и в мирное время была последовательность и основательность, с какой он выполнял все однажды им задуманное. Однажды приступая к чему-либо, он не мог не довести начатого до логического конца.
Летняя жара начала спадать в сентябре, а его армия все еще продолжала отдыхать. Когда же значительно похолодало, он привел свое войско в движение и направил его на юг для довершения уже начатой там работы. Прежде всего он послал вперед своего зятя Тохучара (Тогачара) с двумя тумэнами в Хорасан, в то время как сам вел основную армию через хребты Каратага по Дарбандскому ущелью к Термезу, самому крупному городу в верховьях Аму-Дарьи. Через девять дней стены этого города были разрушены, а сам он взят после непродолжительного и удачного штурма. Все его население было перебито. Затем Чингиз-хан пошел на Балх и, невзирая на изъявление городом покорности, велел истребить его население, а сам город сжечь, чтобы навсегда избавиться от центра вполне вероятного сопротивления в тылу.
Приход зимы застал его уже к югу от Аму-Дарьи за опустошением североафганских предгорий. Здесь он разбил свои юрты, разместив войско в долинах между Гиндукушем и Аму-Дарьей, и начал разрабатывать план полного очищения флангов и тыла своих войск от возможной угрозы.
В Фергану и верховья Яксарта (Сыр-Дарьи) были отправлены сильные конные отряды. Затем он повелел своим старшим сыновьям — Джучи, Джагатаю и Угэдэю (Огдаю) покорить Ургенч и дельту Аму-Дарьи.
Но прежде проследим за тем, как развивались события в Хорасане, куда еще ранее был отправлен Тохучар.
Некоторые из хорасанских городов, покоренные Джэбэ и Субудаем, восстали, едва простыл след монголов. Известно, что в них находились монгольские градоначальники во главе с небольшими монгольскими отрядами. Жители этих городов, уверенные, что Чингиз-хан находится далеко на востоке, а Джэбэ и Субудай ушли далеко на запад, решились сбросить иго монголов.
Жители Туса убили монгольского губернатора и его людей в надежде положить конец монгольскому правлению, но когда монгольский отряд численностью в триста человек, расквартированный в Кушане, подскакал к городу, обитатели его немедленно сдались и, устрашенные одним именем монголов, по приказу монгольского командира срыли крепостные стены города. Силы Тохучара форсировали Аму-Дарью и степными просторами вышли к древнему туркменскому городу Нисе, стоящему недалеко от северных подножий Хорасанских гор.
Проведя разведку местности, монголы потеряли убитым одного из своих тысячников. Один из защитников города поразил его метким выстрелом из лука. Тохучар, видя, что город оказывает упорное сопротивление, подвел к его стенам двадцать катапульт и заставил несчастных пленных работать с ними под вражеским огнем. Едва пленные рабочие отступали под градом стрел защитников города, монголы убивали их и на их место ставили других. Совершенно не считаясь с огромными потерями, монголы целых пятнадцать дней продолжали непрерывно штурмовать город, прежде чем бреши в его стенах все-таки были проделаны. Последняя мощная ночная атака на стены после кровавых, но безуспешных, дневных штурмов увенчалась успехом.
Все жители города были истреблены свирепыми победителями.
13 ноября 1220 года Тохучар, продолжая опустошение Хорасана, достиг Нишапура, столицы провинции. Он попытался осадить его, но на третий день был смертельно ранен стрелой.
15
Персидский историк Рашид эд-Дин пишет: «Так как Джэбэ был храбрый человек, Чингиз-хан дал ему командование над десятком; так как он хорошо служил — сделал его сотенным беком; так как он выказал старание и усердие — стал тысяцким. После того Чингиз-хан дал ему целый тумэн, и долгое время он состоял на службе в свите, ходил с войском и оказал хорошие услуги»