Сосо снова посмотрел на часы – минутная стрелка уже миновала зенит, медленно подползая к цифре «1». Дело плохо. Нужно уходить. Как бы он ни относился к «бомбистам», но они – народ серьезный, и дисциплина у них на должном уровне. Это не просто опоздание, значит, случилось что-то экстраординарное. Положив деньги на стол, он не торопясь вышел из кофейни и пошел по улице.
Спешить было некуда и незачем – хозяин конспиративной квартиры, где жил Сосо, предупредил, что ожидается поквартирный обход. Он приятельствовал с околоточным надзирателем, который полагал, что Арсений (так звали хозяина) просто торгует контрабандным товаром. Строго говоря, так оно и было, в связи с чем околоточному регулярно перепадало «на лапу».
Пожалуй, стоило спокойно присесть и покурить. Ноги уже гудели, он «гулял» по городу с утра. Самое неприятное – это перерыв в делах. На вчерашней сходке Старик ясно дал понять, что примерно с неделю нужно «полежать на дне». По Петербургу прокатилась волна арестов. Правда, на сей раз хватали не «неблагонадежных» и не уголовный элемент – под раздачу попала так называемая творческая интеллигенция.
Усевшись на скамейку, Сосо с удовольствием закурил папиросу, и невольно залюбовался двумя молоденькими девушками, сидящими на скамейке напротив. Одну он назвал про себя Бойкой – она то и дело, прыская в кулак, что-то показывала подружке в книге, временами, не удержавшись, заливисто смеялась. Вторая, которую Сосо назвал Тихоней, делала «страшные глаза», шепотом выговаривая подружке за несдержанность.
Он улыбнулся в усы. Жизнь профессионального революционера оставляет мало места для прекрасного. В том числе и для девушек. Что уж говорить о нелегале… Сосо не был чужд лирике – он очень любил поэзию, даже сам писал стихи. Подобные моменты были для него как лучик света для узника, коротающего жизнь в темном подвале.
– Эй, инородец! – подвыпивший пожилой мужчина, по виду мастеровой, остановился в нескольких шагах от него и, засунув большие пальцы за ремень, покачивался с пятки на носок. – Ты чего на наших баб тут пялишься?
От него за версту несло водкой и агрессией. Такие, всю жизнь страдая от чувства собственной второсортности, напившись, стремятся кого-то унизить, воображая, что сами от этого становятся выше и значительнее.
– Простите, это вы мне? – повернулся к нему Сосо.
– Нет! – зло рассмеявшись, хлопнул себя по коленям мастеровой. – Себе …твою мать!
Кровь бросилась в лицо горцу.
– Ты, не тронь мою мать, шакал!
– Ишь ты! – продолжал куражиться пьяный. – Вот и катись к своей матери! А то понаехали сюда на баб наших пялиться!
– Послушайте, господин! – вскочила со скамейки Бойкая. – Ведите себя прилично! А то я и полицию позову!
– Да пошла ты, свиристелка, – отмахнулся тот, продолжая наступать на Сосо. – Полицией она меня пугать будет!
Есть вещи, которые мужчина не должен спускать никогда и никому. Сосо, будучи подростком, попал под повозку, и с тех пор левая рука действовала плохо. Но разве от этого он перестал быть мужчиной?
– Извинись перед девушкой, ты, пьянь!
– Че-го-о? – издевательски протянул тот и потянулся раскрытой ладонью к лицу упрямого горца.
Жестокий удар в челюсть опрокинул дебошира навзничь.
– Эй, ребята, наших бьют! – услышал за спиной Сосо и увидел еще двоих мастеровых, бегущих к нему.
– Бегите! – закричали ему девушки.
Не мог он бежать. И не только потому, что прихрамывал. Он мужчина, а мужчины от опасности не бегают, они ее встречают. И Сосо, шагнув навстречу, ударил в лицо первого. Но тот только мотнул головой, как бык, и ударил в ответ так, что свет померк в глазах, а рот наполнился кровью.
– Бей его! – донеслось словно издалека, и на него градом посыпались тяжелые удары.
Сосо еще как-то умудрился привстать, и от точного удара в солнечное сплетение один из хулиганов, застонав, упал на колени. И вдруг все кончилось. Как в красном тумане, он увидел, что на его обидчиков напал какой-то мужчина лет тридцати. Вот это был мастер! От короткого удара в печень задира, начавший драку, согнулся с тяжким стоном, заваливаясь набок. Второй, не успев опомниться, взвился в воздух, и так плотно шлепнулся о землю, что остался лежать на спине, хватая ртом воздух. Третий, самый сообразительный, бросился наутек.
– Браво, Станислав! – воскликнула Тихоня.
Издалека послышалась трель полицейского свистка. Ну вот, только этого и не хватало…
– Можешь идти? – быстро повернулся к нему Станислав. – А то нет у меня желания с фараонами встречаться.