— Странно, но я не видел в поведении его высокопревосходительства ничего такого. Постоял молча, буркнул и прошел мимо. Как бы и не рад я был ему.
— О-о-о, вот именно! — воскликнул Акакий Степанович, — вот и вы увидели, только по молодости и неопытности не обратили внимания. Его высокопревосходительство по своему высокому положению, только лишь посмотрел на пару минут. Вдумайтесь. Генерал-лейтенант гвардии, сановный чиновник II класса, обратил на вас внимание! Радуйтесь, молодой человек, без чина, без звания, будучи всего лишь провинциальным дворянином, вы смогли обратить такого человека!
Крыжов в доказательство своих слов поднял высоко руку. Андрей Георгиевич в недоумении посмотрел на нее, обратил на чернильное пятно на указательном пальце, и подумал, что нечто в словах чиновника, похоже, есть. Чтобы генерал-лейтенант остановился почти у новобранца, пусть и благородного и не сделал замечания? Даже похвалил, если это можно так принять касание руки лица.
Кажется, карьера началась, а, ваше благородие?
Глава 8
В Комиссии
Встреча с его высокопревосходительством в приемной, однако, как бы она не выглядела оптимистичной, еще ни к ничему не приводила.
По мановению руки Крыжова стоявшие у входа молодые дворяне, которых к этому времени стало много, аж почти несколько дюжин, заполнили всю приемную. Перед этим чиновник их строго предупредил, что б не шумели и не озорничали, вам тут Присутствие, а не у маменьки на кухне.
Акакий Степанович Крыжов был солиден, строг и убедителен. Посетители, и без того подавленные обстановкой и председателем Комиссии, стали тихими паиньками, в приемной у Крыжова не шумели, а уж подходя в приемную к Комиссии, были почти бесшумными. Попаданец не сомневался — у Романа Михайловича Смирнова и у неуловимого, но ужасного Дрыгало они перепугаются еще более и на заседание Комиссии придут аллес гут — робкими подростками, боящимися любого слова. Сам он Комиссии не боялся, но никуда не торопился. Ему никуда спешить, раз он оказался в середине очереди! Беспокоятся, что его обойдут или он сам нечаянно пропустит, не стоило. Акакий Крыжов с полученным от губернского секретаря Смирнова списка был накоротке. И уйти ко второй приемной можно было только по пути список — Крыжов — громкая фамилия счастливчика.
В час, когда пришла очередь Андрея Георгиевича день перевалил за полдень. Хотя он и не страдал, следил за собратьями-по-несчастью, отмечал положительные и отрицательные стороны очереди XIX века. Курили немногие, курить еще и не разрешалось, и общество не приучалось. Из полусотни дворян покурить бегали максимум два-три. И попаданец заметил, что Комиссия ими не очень-то и занималась. Курильщики ставились в очередь первыми и считались чуть ли не за вольнодумцы. Комиссия все это четко учитывала.
Впрочем, остальным везло немного. Ну, как «везло». Дворянами их все же засчитывали, даже сугубо крестьянского вида и без должных бумаг. Пошушукавшись со соседями, Андрей Георгиевич быстро понял причину — все они были просеяны уже в губерниях и в столицу приехали лишь с положительными выводами. А здесь, скорее всего, Комиссии дано указание — всех пропускать! Все равно «относительных дворян» всех выпихивали в армию, а там воспитают!
Но наконец пришла очередь и попаданца. Крыжов «по знакомству» голосом сразу выделил — это важный посетитель, не то что остальная серость. Андрей Георгиевич благодарно кивнул, хотя и понимал, что не он решает его судьбу. Ну хотя бы так. В Комиссии ведь тоже слышали!
В собственно приемной Комиссии было тихо, но уж очень казено. Чувствовалось, рядом сидят большие чиновники, которые решают судьбы многих людей. Даже местные служители — Роман Михайлович Смирнов и, наконец, Сергей Трофимович Дрыгало вели себя уж очень тихо. Единственно, попаданцу было интересно смотреть на Дрыгало. Вот уж действительно грозный, а точнее скучно-унылый, аж челюсти сводили.
А потом Андрея Георгиевича и отсюда попросили — на заседание Комиссии. Как говорится, кушать подано, господа, можете жрать!
Попаданец твердо встал, показывая, что он готов, по военному отдернул сюртук и, печатая шаг, прошел в комнату заседаний. И уж там посматривал на чиновников.
В этом помещении главное место занимал председатель Комиссии его высокопревосходительство С. С. Подшивалов.
По важному виду, по небрежной манере общаться сразу стало ясно, кто здесь по-настоящему решал судьбу посетителей. И Андрей Георгиевич, присмотревшись, понял, что да, председатель здесь был первым номером. А остальные, все чиновничья мелюзга, далеко не равнялись с генерал-лейтенантом гвардии.