— Андрей Владимирович, тогда могу ли я, с вашего позволения, обратиться со своим запросом напрямую к акционерам?
— Я-то не возражаю, вот только есть ли в этом смысл?
— Уверяю вас, есть.
Проигнорировав чье-то ироничное хмыканье, господин Председатель доброжелательно кивнул:
— Гм, ну что же… Михаил Александрович сейчас где-то в финских шхерах Виролахти, участвует в охоте вместе с государем-императором. Григорий Дмитрич нынче тоже недоступен: не далее как вчера срочно отбыл в Геленджик к супруге и народившейся дочери — а перед этим высказал настоятельное пожелание, не беспокоить его хотя бы до конца текущей недели. Что касается Александра Яковлевича, то он в заграничной служебной поездке, из которой вернется только через десять… Вернее, уже девять дней.
Уточнять, в интересах какого ведомства князь Агренев совершает очередное командировочное турне, председательствующий мудро не стал. Во-первых, он и сам числился чиновником вне штата сразу в двух министерствах, и руками-ногами отпирался от того, чтобы примерить еще и вицмундир Министерства путей сообщений. А во-вторых, ему это попросту было неинтересно — своих забот полон рот!
— Ваш вопрос обождет до следующего понедельника?
— Не уверен…
Поглядев на пустующее место Главного инспектора условий труда, супруга которого будто специально разродилась в самое неподходящее время, Геннадий Лунев продолжил гнуть свою линию:
— Точнее уверен, что тогда уже будет поздно! Андрей Владимирович, возможно, мой запрос получится обсудить посредством телеграфа?
Вот!!! Вот из-за этой наглости и напористости, с которой директор Русской Аграрной компании раз за разом буквально выбивал себе дополнительное финансирование, «механики» с «гальванерами» и заключили негласный союз. Мало того, что бюджет РАК больше, чем у них четырех разом, так этот!.. Гм, коллега, умудряется раз за разом откусывать в свою пользу еще и дополнительные дольки денежного «пирога», другим оставляя жалкие крошки!
— Хм?.. Вижу, ваше дело действительно не терпит отлагательств. Господа, никто не против небольшого перерыва?
Возражать в такой мелочи Председателю не стали. Правда, пока члены Директората дышали свежим никотином или инспектировали сантехнику в уборной (тут уж кому что важнее), среди них прозвучала парочка довольно острых анекдотов про «Черную бездну», которой сколько денег не дай, все проглотит и обязательно попросит еще… Хотя, конечно, все держали себя сугубо в рамках. И даже не злорадствовали, когда по возвращении в конференц-зал на лице дорогого Геннадия Арчибальдовича обнаружилась странно-задумчивое выражение, временами переходящее в легкую озабоченность. Птица обломинго, она ко всем может прилететь! Хорошо бы, если бы к некоторым она заглядывала почаще, а в идеале вообще свила гнездо.
— Так-с, продолжим. Уважаемый Совет, довожу до вашего сведения, что известный вам вопрос о предоставлении Государственным банком кредитной линии на устройство предприятий химической промышленности…
Если раньше в помещении стояла просто тишина, то в этот миг она стала прямо-таки звенящей — ибо слишком многие невольно перестали дышать. Да или нет? Нет, или все же да?!?
— Решен положительно.
Обычно сдержанные в проявлении эмоций директора-распорядители все как один расцвели улыбками: новые долгосрочные заказы, неизбежное расширение, обильное финансирование — и, конечно же, увеличение законных тантьем. Три-четыре года, и Совет директоров с полным на то правом можно будет называть Советом миллионеров. А кое-кто, пожалуй, возьмет и более высокую планку!..