— Мы можем помыться у нас, — сказал Линус. — Я всегда моюсь в прачечной.
Превосходная мысль! Теперь ему не придется встретиться со своей суровой мамой с глазу на глаз! А такие встречи подчас бывали не менее страшными, чем сегодняшнее свидание с великим Гнуллингом…
Едва он отворил дверь, из кухни выскочила Аманда Лундин. Подбоченившись, она уставилась на него горящими глазами и начала:
— Вот как ты себя ведешь!
Тут она заметила в дверях Минну и Мелину, на минутку умолкла, но потом продолжала тем же тоном:
— Что за вид? Неряхи! Таких не пускают в дом! Марш в прачечную!
Минна в страхе широко раскрыла глаза. Фру Лундин, конечно, не имела в виду ее, Минну? Эта Аманда такая крутая… Спорить с ней почти невозможно.
Но тут фрёкен Миниатюр вспомнила свое поручение и вытянулась, став немножко выше ростом:
— С вашей стороны было бы очень мило, если бы вы разрешили Мелине выкупаться у вас. Господина Баретта нет дома, она поручена мне, а у меня нет ванной…
Она подчеркнула имя «Мелина», чтобы не возникло сомнений, кого именно нужно купать.
— Будьте спокойны, дорогая фрекен, с этим я справлюсь. Станет чистой и розовой, как новорожденный поросенок! Я приведу ее, когда все сделаю, — сказала фру Лундин.
Мелине вовсе не хотелось купаться. Если бы здесь не было Линуса, она, пожалуй, заплакала бы. Но теперь она была его товарищем, а не каким-нибудь там ребенком! Вот только большие и красные руки Аманды показались ей такими сильными, что в груди что-то сжалось, когда Минна исчезла за дверью. Мелина долго смотрела ей вслед.
В прачечной мама Линуса поставила на пол две большие лохани, наполнила их горячей водой, налила жидкого мыла. И взбила чудесную пену. От воды шел пар, и воздух стал влажным и теплым. Но у Мелины по-прежнему зуб на зуб не попадал.
— А ну, скорей, — сказала Аманда, взглянув на нее. — Попробуй, не горячо ли?
Мелина нерешительно поставила в лохань одну ногу, затем другую. Вода казалась такой горячей, что было почти больно. Мелина медленно опустилась в лохань. Вода доходила ей по шею, и стало очень приятно. Пена шипела, когда она брала ее в руки, и была такой легкой, что разлеталась во все стороны, стоило только подуть. Она красиво переливалась в свете лампочки нежными-нежными красками. А за этим светлым кругом все было такое же темное, как деревянная лохань. Все тело у Мелины так приятно горело, что ей ужасно захотелось спать.
Аманда помогла ей вымыть волосы, и она снова чуть не заплакала. Но вот вода заструилась но ее лицу, смыла мыльную пену и все опять стало хорошо. Мелину перенесли на длинную деревянную скамью и дали большое полотенце. Линус уже вымылся и надевал чистые джинсы.
— Этим займусь я сама, — сказала Аманда и бросила платье Мелины в пустую корзину для грязного белья.
Она достала совсем новую, сухую купальную простыню, завернула в нее Мелину, взяла в свои сильные руки, вынесла из прачечной и перенесла через двор.
Было темно, но Мелина видела серьезное лицо Аманды и звезды в вышине. Дома вокруг были черные и тихие, лишь кое-где светились одинокие лампочки. Светло-голубые глаза Аманды были похожи на глаза Линуса. Вдруг серьезное лицо ее осветилось доброй улыбкой. Мелина улыбнулась в ответ, и Аманда крепче прижала ее к себе. Девочка почувствовала себя спокойно-спокойно и безмятежно вздохнула.
И всю дорогу до квартиры Минны, которая помещалась над ее фруктовой лавкой, Аманда несла девочку на руках. Мелина задремала, и ей казалось, что она — крошечный ребенок на руках своей первой, настоящей мамы.
На кухонном столе у Минны стояла большая чашка горячего шоколада, а рядом лежал бутерброд с сыром. Минна надела на Мелину свою розовую ночную рубашку и поверх нее кофту.
Мелина сделала несколько глотков, но больше была не в силах сидеть — у нее закрывались глаза. Минна отвела ее в гостиную и положила на только что застеленную тахту. Напротив, на комоде перед старой торжественной фотографией новобрачных, стояли красивый букет с розовой розой и маленькая сверкающая птичка из синего стекла.
На портрете были изображены родители Минны, а птичка была дорогим подарком, полученным ею давным-давно от стройного сына сапожника в последнее рождество, проведенное им дома. После этого никто ничего о нем не слышал.
А цветы Мелина узнала: она видела их на балконе.
— Привет дяде Флориану! — пробормотала она.
И сразу уснула.