За кругляшами были глаза. Тёмно-карие человеческие глаза, с весёлой безжалостностью глядящие из-под низких густых чёрных бровей.
Взгляд этих глаз проник в неё и полетел по закоулкам её сознания, высматривая все тайны, всё, что она всегда скрывала и прятала.
Она вздрогнула, чувствуя себя голой.
Окосевшим от весеннего сумасшествия зверьком пронеслась мысль, что он – не такой уж большой, и что они могли бы…
Потом эта мысль с разбегу врезалась в другую, тяжёлую жёсткую мысль – о её Миссии. Её рука дёрнулась к груди, где висел Каменный Свиток, испуганно отдёрнулась.
Губы великана медленно начали растягиваться в улыбку. Его бровь вопросительно поползла вверх. Он наклонил голову, прожигая взглядом то место под плащом, где висел Каменный Свиток, а потом поднял глаза.
Её рука, повинуясь мягкому приказу его глаз, медленно поднялась и вытащила из-под плаща цепочку, на которой висел Каменный Свиток. Его глаза сощурились в хитрую улыбку, а потом опустились к Свитку.
… «квадратному в сечении прозрачному зелёному кристаллу с вросшими внутрь него нитками золота, с торцами кристалла, запечатанными каплями сгущённого воздуха, удерживающими внутри заключённую внутри кристалла магию»…
Пару мгновений он изучал Свиток, а потом гулко хмыкнул и отвернулся.
Она пару мгновений стояла, завороженная рассеивающейся аурой его веселья, а потом поняла,
…что выглядит глупо – столбом с поднятой рукой, из которой свисает хвостик цепочки, сцепленной с колечком, впаянной в одну из капель сгущенного воздуха, запечатывающих кристалл…
Она бросила взгляд на великана.
Он её не видел. Он сидел на корточках перед троллицой, которая уже перестала плакать и просто сидела, склонив голову и спрятав лицо за спутанными грязно-зелёными космами.
Она быстро запихала Каменный Свиток под плащ и окинула пол в поисках своего кинжала. Кинжал лежал в шаге от неё. Она наклонилась его подобрать. Тело, которое застыло, замерло, закаменело несколько вздохов времени назад – вздохов, растянувшихся в бесконечные зевки вечности, – зашевелилось очень неуклюже. Но с каждым движением кровь текла быстрее и быстрее, а потом она растворила последние льдинки страха, и к ней вернулись мысли.
Почему он её не убил?
Что он от неё хочет?
Может…?!
Перед её взором мелькнуло виденье того, как он…
Снизу ударила жаркая волна. Она прокатилась сквозь точку сплетения силы, и дыхание на миг замерло. Потом она докатилась до лица. И как обычно, разбилась об каменную маску, в которую превратилось её лицо.
Ту самую, которую всегда видели все, когда ей… когда её взор… когда кто-то из них…
… тех, кто умер, дав ей жить, там, в зале под лестницей.
В зале, где всё ещё был Черный Левый Безымянный Палец.
Который мог устать ждать и пойти сюда. К ней.
Она посмотрела на великана.
Великан сидел на корточках перед троллицой. Его правая рука неспешно расчёсывала спутанные космы на её голове. Его левая рука нежно обнимала её подбородок, подняв её лицо под его взгляд. Лица великана не было видно, а вот лицо троллицы, острое, грубо очерченное, но достаточно человеческое, чтобы читать по нему эмоции, выражало обиду. Тонкие зелёно-рыжие брови стремились сойтись на переносице. Краешки тонкой ниточки губ были опущены вниз до предела и подрагивали, пытаясь опуститься ещё ниже.
Великан, закончив расчёсывать космы, буркнул что-то успокоительное и освободившейся рукой слегка коснулся её носа.
Троллица глянула на него, потом неуверенно покосилась на свой нос, а потом вернула взгляд обратно на великана. В её глазах начали разгораться огоньки. Она выпрямилась и прогнулась, потянувшись к великану. Её рука, обхватив его запястье, опустила его ладонь от подбородка ниже, на острый холмик груди.
Великан посмотрел на свою руку, потом на лицо троллицы, озарившееся слабым, неуверенным светом желания жить. Потом он удивлённо буркнул, и медленно убрал руку и распрямился. Его выставленная ладонь и короткий уверенный бурк остановили начавшую наползать на лицо троллицы обиду.
Он глянул на месиво тел, шагнул к нему, присел на корточки. Через миг к ногам троллицы упал грубо выделанный ремень с кинжалом в ножнах. Потом ещё один. Потом плащ. Ещё ремень. Ещё плащ. Одеяло. Ремень. Ещё…
Через вздох времени великан подошёл к куче, громоздящейся у ног озадаченной троллицы, и присел с ней рядом. Издавая бодрое бурчание, он разворошил кучу и, выдернув из неё тонкий искусно выделанный пояс с парой ножен, быстрым движением затянул его вокруг головы троллицы. Заправив под ремешок спутанную зелёноватую прядку, он вынул из свисающих у виска ножен кинжал, взял правую руку ошарашенной троллицы и быстрым движением вычистил грязь из-под левого когтя, аккуратно его подрезал, в два движения соскоблил грязь с наружной стороны и засунул кинжал обратно. Затем он сунул правую руку троллицы ей под нос.
Коготь левого мизинца тускло светился матовым тёмно-изумрудным светом. Троллица посмотрела на остальные когти, казавшиеся под слоем грязи чёрными обломанными головёшками, подняла левую руку, и, удостоверившись, что на неё когти такие же, недовольно рыкнула.
Пока троллица рассматривала свои руки, великан, выбрав из кучи самый чистый плащ, раскроил его на два треугольника, проковырял по углам дырочек и вставил в уголки ремни. Потом он пододвинулся к троллице и быстрым движением вдел её руки в ремни.
Троллица напряженно замерла. Великан, быстро перекинув ремни за спину и через шею, затянул третий ремень на груди.
Пока троллица охлопывала и пыталась осмотреть новый лиф, великан соорудил из другого плаща такого же тёмно-синего цвета и ремней новую набедренную повязку. Потом он опоясал ею троллицу, отодвинулся на шаг и окинул её задумчивым взглядом. Потом он повернулся к тоненькой фигурке в длинном светло-сером плаще и махнув рукой в сторону троллицы, вопросительно кивнул.
Она, внезапно попав под его взгляд, опомнилась не сразу. Прошла пар мгновений, и только потом она поняла, что уже давно стоит, ошарашено глядя на происходящее и не о чём не думая. Она закрыла рот.
Она выглядела очень глупой… такой, какая она на самом деле и есть – дурой.
Маска холодного безразличия мимолётно коснулась её лица, но не удержалась, расплавленная вопросительным взглядом жарких, как полуденной солнце, карих глаз.
Она неуверенно улыбнулась и посмотрела на троллицу. Троллица перевела растерянный взгляд с великана на неё, и она поняла, что ей сейчас надо что-то сделать…
…или сказать, но они не понимают её языка… так что всё-таки сделать. И при этом не очень ошибиться. Не сделать чего-то неправильного. Чего-то, что их огорчит. Или расстроит. Или разозлит.
Она, пользуясь тем, что её взгляд был направлен на троллицу и можно полвздоха времени делать вид, что она оценивает, начала думать.
Мысли бросились врассыпную, как стадо овец, спасающееся от дракона…
Время уходило.
Мыслей не было.
Кроме одной.
О том, что она глупо выглядит…
…Отпущенные ею самой себе полвздоха времени истекли.
Она перевела взгляд на великана, чтобы попытаться по его лицу прочитать, какое действие от неё ждут.
Великан ободряюще улыбался. Она встретила улыбку его глаз и вдруг вспомнила, что уже видела похожую улыбку. Так родители… не её, других – у кого они были… улыбались своим детям. Она бросила взгляд на троллицу, неуверенно улыбающуюся, потом вернула взгляд на великана и на неё ливнем долгожданной влаги обрушилось понимание: