Барбара Колли
Чище некуда
Моей матери, Дорис Логан, которая всегда верила в меня и мои мечты.
Благодарности
Огромное спасибо всем, кто своими знаниями и советами помогал мне писать эту книгу: моей дочери, Эйприл Колли; Лалли Бреннану и Джеральду Эвайлзу из ресторана «Коммандерс»; Джону МакГиллу и Памеле Аркино из Центра исследований Уилльямса в Новом Орлеане; Мэри-Лу Кристович; Шерил Харрингтон и ее попугаю Джазу; и моим друзьям и коллегам: Рексане Бечел, Джессике Фергюсон и Мари Гудвин.
И, наконец, спасибо моему агенту, Эвану Маршаллу, и редактору, Джону Сконьямильо, за неоценимую поддержку и вдохновение.
Все ошибки и вольности, допущенные во имя вымысла, полностью на моей совести.
Глава 1
Шарлотта Лярю вышла на крыльцо своего викторианского двухквартирного дома и жадно вдохнула бодрящий, сухой, прохладный воздух.
Осень наконец-то, хотя и не без боя, вступала в свои права. Около полуночи Шарлотту разбудили раскаты грома и молнии, провожавшие холодный фронт на юг. Потом начался дождь, настоящий ливень, судя по грохоту, с каким струи хлестали по крыше. Дождь продолжался недолго, однако успел смыть все следы удушающей новоорлеанской жары.
Конечно, к тому времени, когда так называемый холодный фронт вошел в город, он уже не был таким холодным. Просто свежим. Но и это хорошо. Лучше, чем ничего.
Шарлотта вдохнула еще раз. Надо открыть все окна и проветрить дом. Очень жаль, подумала она. Ее старенькому кондиционеру не помешает передышка, а она сэкономит на электричестве.
Но долг превыше всего. Надо идти на работу, а оставлять окна открытыми небезопасно. Впервые за долгое время ей придется работать и в выходные, хотя можно выкроить воскресенье, если удастся все сделать в субботу.
— В воскресенье будет уже не то, — пробормотала она. Если другим штатам повезло с настоящей осенью, то в Новом Орлеане октябрь переменчив, как женщина в период климакса.
Шарлотта поморщилась при мысли об аналогии, точно зная, откуда растут ноги. Старение… климакс… смена сезонов. Перемена жизни. Прошел еще год. А вместе с ним — и очередной день рождения.
Но не просто очередной день рождения. Этот был особенным, заставлял ее внутренне сжиматься от ужаса каждый раз, когда она о нем думала.
Перешагнуть через пятьдесят лет было трудно, через пятьдесят лет, неизбежно связанных с климаксом и избитыми шуточками о прожитой половине века. Но настоящей пыткой стала мысль о шестидесятилетии…
Шарлотта содрогнулась. Затем, тряхнув головой, она вздернула подбородок и расправила плечи. Где-то она читала, что старость — это состояние души, разница между позитивным и негативным восприятием жизни. Ты стар настолько, насколько думаешь. Или там было «чувствуешь»? Ты стар настолько, насколько чувствуешь.
— Да какая разница, — пробормотала она, пожав плечами.
Думаешь… чувствуешь… Неважно. Важно мыслить позитивно и не поддаваться мрачному настроению. Надо быть благодарной за все хорошее в жизни, подумала она. За любовь семьи и друзей, за отменное здоровье. Ее служба горничных росла и ширилась с каждым днем, так что даже пришлось нанять помощниц.
Шарлотта несколько раз моргнула и нахмурилась. Чесался левый глаз. Она обожала осень, чего, к сожалению, нельзя сказать об аллергии. Она потянулась, чтобы потереть глаз, но тут же опустила руку, сжав пальцы в кулак.
Нельзя тереть глаза, от этого появляются морщины. Ну вот, еще один позитивный момент, решила она. Благодаря хорошим генам морщин у нее не так уж много. Пока. А легкая седина естественно сочеталась с русыми волосами, придавая им легкий блеск. Ежедневные прогулки и специфика работы помогали Шарлотте поддерживать хорошую физическую форму — фигура стройная, и она по-прежнему носит изящный сорок четвертый размер.
Ежедневные прогулки… Шарлотта глубоко вдохнула, смакуя прохладный воздух, и выдохнула с нескрываемым сожалением. Как же ей не хватало ранних утренних прогулок. Гулять свежим утром — ни с чем не сравнимое удовольствие.
Еще одна перемена. Все течет, все меняется, напомнила она себе. Вот уже пять месяцев по понедельникам, средам и пятницам она работала на Мэриан Хеберт. В отличие от предыдущих клиентов, Дюбюиссонов, которых устраивало, что она приходила к девяти, Мэриан хотела видеть ее в восемь. Поначалу Шарлотта ставила будильник на час раньше обычного, чтобы по-прежнему гулять по утрам. Однако «жаворонком» она не была. Ранние подъемы продлились неделю, после чего она решила заменить утренние прогулки вечерними.