- А-а-а, - неопределенно протянул Клауз, - Я слышал о том случае. Кажется, его звали Эрихом... Парня привезли на перевязочный пункт уже мертвым. С уверенностью могу вам сказать, он не смог бы выжить, даже если бы ему попытались оказать квалифицированную медицинскую помощь в лучших из госпиталей Европы. С такими ранами не выживают. Впрочем, могу представить, что ваши молодцы сделали с той девицей. Догадываюсь, что... Ее ведь расстреляли, правда?
- Ее повесили, господин оберарцт. На крюках. В каком-то сарае.
Услышав это жуткое признание, Клауз обомлел.
- Оригинально, черт побери, - пробормотал он. Потом, судорожными движениями принялся вытаскивать сигарету из пачки, пытаясь вспомнить фразу из сказаний о титане кентавре Хироне. Как же там говорится? Кажется так: А соблюден закон звериной правды? Он соблюден: "без лютости отвага"...
- Что вы там шепчете? - с раздражением спросил фон Тихсен, - Понимаю, что вам не по нраву мои методы управы на большевиков и прочее отрепье. Но вы что предложили бы взамен?
- Я? - растерянно отозвался Клауз
- Да, вы! Так что бы вы предложили мне? Просто расстрелять эту тварь? Фанатичка убила германского офицера! И вина ее не требовала доказательств. Была бы у меня возможность, я бы сжег эту деревню со всеми ее жителями. Без всякого раскаяния сжег, господин Клауз. Со всем этим азиатским сбродом нужно обращаться только так! Только так, жестоко и беспощадно! Расстреливать, вешать на столбах и приколачивать к воротам! Всех, кто способен держать в руках оружие. За жизнь одного немецкого солдата отнимать жизни у десяти русских! За жизнь офицера - вешать двадцать азиатов! Именно так я вскоре и буду поступать. А что мне еще остается? Здешнее население относится к нам враждебно. Оно уже не оказывает нам такого содействия в поисках евреев и коммунистов, какое оно оказывало в июне и июле. А дороги с каждым днем становятся все опаснее. Самое страшное - это группы советских солдат, очутившихся по каким-то обстоятельствам в нашем тылу, в лесах, на дорогах, в населенных пунктах. Раньше это были большевики. Сегодня это просто бандиты, вооруженные, хорошо обученные убивать! Они нападают внезапно, наносят страшные удары и исчезают бесследно. Карательные мероприятия, проводящиеся нами, не приносят никакого результата. Русские как тараканы. Их давишь, а они расползаются по щелям и плодятся! А нас становится все меньше! За последнюю неделю я потерял в окрестностях Новоселья не одного немецкого офицера, а троих! Троих, Клауз! И это в прифронтовой полосе! Из восемнадцати офицеров, с которыми я начинал войну на востоке в этом году, на сегодняшний день в моем распоряжении имеется всего десять. Это просто немыслимо, черт возьми! Если так пойдет и дальше, то Москву Гитлер будет брать без боевых офицеров, с одним лишь генеральным штабом! Всех остальных к тому времени уже повстречают на небесах пернатые ангелы!
- Ах, вот оно что, - пробормотал Клауз, припомнив адъютанта, испуганно осматривавшегося по сторонам несколько минут назад, - Я слышал, что у вас тут неспокойно, но меня уверяли, что такой практичный человек как вы сумеет не допустить паники в войсках.
- Паника, - скривившись в лице, сказал фон Тихсен, - Никто не говорит о панике. Однако, то, что в непосредственной близости от командного пункта вот уже два дня работает убийца со снайперской винтовкой, начинает действовать мне на нервы. Признаюсь вам, что эта сволочь не плохо стреляет. Возможно, это всего лишь одинокий топтун, скрывающийся где-то в лесу, выискивающий случайные цели на прифронтовой полосе. Но есть вероятность того, что его появление здесь имеет характер преднамеренный. Как бы вам... Понимаете, Клауз, чаще всего снайперы появляются в тылу противника незадолго до перехода основных сил в наступление. И то, что с не давнего времени на нашем участке объявился какой-то стрелок, может обозначать очень многое. А может не обозначать ничего... В любом случае, очень неуютно ощущать себя мишенью в тире, понимаете ли. Кто может поручиться за то, что к завтрашнему дню он не прострелит мне голову, как тому помощнику моего адъютанта, которого вчера я отослал с донесением на командный пост?
- Но почему вы все это говорите мне? Мне кажется, что все это мало меня касается. Я весьма далек от всего этого. Мое дело - лечить людей, а не убивать.
- Я прекрасно знаю, каковы ваши обязанности. Но и вы войдите в мое положение. Боюсь даже представить себе, что сделает со мной Демель, если узнает, что в тылу у его дивизии работает хорошо обученный снайпер. Если же выяснится, что это целая диверсионная группа, то с меня просто спустят шкуру, а сюда пришлют "группу действия"! Вы ведь знаете, каких отморозков набирает в свои ряды Служба Безопасности! Вы знаете, как работают эти люди. В этом чертовом лесу мы потеряем не одного немецкого солдата, а того ублюдка не найдут!