Учёба у Артема и Максима заладилась сразу. Всё им давалось без особых проблем, ну, а если что-то сложное, над чем следовало «поломать голову», так ведь на то они и «братья», чтобы помогать друг другу.
Три года они проучились ни разу не слыша в свой адрес упрёка ни от единого преподавателя, в деканате были на хорошем счету…
И, вдруг, неожиданно даже для них самих, «Числительных», как подменили!
Четвертый курс набирает обороты, а парни так и не могут приступить к занятиям: ночью гуляют, пропивая небогатый бюджет, утром спят до обеда, к вечеру идут на калым разгружать вагоны, а ночью пропивают, что получили.
И не могут вырваться из этого круга, а главное, не хотят.
О такой учёбе закадычных друзей скоро стало известно в деканате.
Декан, мужик грозный, не умеющий рассусоливать проблему, сразу «взял быка за рога»:
– Так! Не хотите учиться, никто вас уговаривать не будет! На исправление ситуации даю вам десять дней. Ровно через десять дней жду вас обоих у себя с отчетом о посещении занятий, процентовкой по курсовым работам. Если увижу исправление – продолжите учебу, нет, как говориться, «скатертью дорожка». А чтобы вам было понятно, что с вами никто не шутит, с сегодняшнего дня моим распоряжением вы оба лишаетесь стипендии! Всё ясно?
– Да! Ясно!
– Тогда идите и жду вас без приглашения через десять дней!
Десять дней срок, конечно, небольшой, но если сильно «упереться», то свое рвение к учебе показать декану можно. Да вот только для этого надо иметь желание. А у наших «Числительных» на этот счет желания не было вовсе!
По – видимому, декан умел наладить получение нужной ему информации, поскольку никаких десять дней он не выжидал, а ровно через неделю вновь вызвал друзей к себе в кабинет и сказал коротко и вполне определенно:
– По имеющимся у меня сведениям вы так и не приступили к занятиям, поэтому я сегодня был у ректора и подписал приказ на ваше отчисление! Прошу вас немедленно рассчитаться с библиотекой, подписать обходной и через два дня освободить места в общежитии.
Парням ответить было нечего.
С приказом на отчисление у них теперь дорога только одна – в армию! Здесь уж долго ждать им не придется.
Что там два дня!? Они от декана вернулись в общежитие, а в ящике для писем их уже ожидали повестки в военкомат. Вот организация, которая работала как спешащие часы: в деканате об отчислении только подумали, а они уже тебе повесточку готовую: «Извольте-с сходить в армию-с !»
Они успели за два дня сделать всё бегом: рассчитаться с институтом, пройти призывную медкомиссию и получить номер команды, в которой придется теперь весело и задорно провести ближайшие два года. А, получив повестку со временем и датой прибытия на сборный пункт, друзья решили устроить настоящие проводы в Армию.
На все свои деньги они набрали водки, вина, пива, немного закуски и позвали своих одногруппников, с кем отучились три года.
Запасов хватило на всю ночь. Но, если все выпивали, зная, что завтра им на занятия, то «Числительные» пили, как последний раз в жизни. И как ещё вечером потеряли ориентацию во времени и в пространстве, так до самого утра обратно не вернулись. Напротив, они постоянно поддерживали это состояние, добирая алкоголя к ранее выпитому.
Наутро, когда надо было уже идти на сборный пункт призывников, они идти самостоятельно не могли.
Их друзья, понимая, что неявка на сборный пункт будет чревата не отчислением из Армии, а гораздо более серьезными последствиями, подхватили их под руки и повели на место. Расстояние невелико – клуб соседнего предприятия.
Здание клуба совместно с длинным двухэтажным зданием плотно упирались в заводской забор, образовывая довольно тесное закрытое пространство. Вход в это пространство всегда перекрывали два автобуса, оставляя только узенький проход для людей. Призывник проходил «туда», а «обратно» ему уже хода не было. Выход охраняли работники военкомата, чтобы никто не разбредался, и чтобы было невозможно передать призывнику бутылку.
Друзья – одногруппники принесли «Числительных» практически на своих плечах и передали из рук в руки военным.
Увидев будущих бойцов в совершенно непотребном виде, начальник призывной комиссии разразился таким отборным матом, что повторить его слова не смог бы даже он сам! Там прозвучало всё его отношение к своей службе, ко всему контингенту, с которым приходится ему работать, и ко всем родственникам этого контингента. К тому, что при огромном количестве молодежи в городе он никогда не может выполнить план набора в армию из – за ненавистных ему студентов и, естественно, к двум, в хлам пьяным пацанам, явившихся чуть живыми на сборный пункт.