- С вами все в порядке? - с заботой в голосе спросила Джанет и потянулась к зажиганию.
- Просто устал и перенервничал. И разочарован. Результат почти нулевой.
Она не спеша, чтобы не вызывать излишнего любопытства, тронула машину и, когда мы отъехали на безопасное расстояние, спросила:
- Так что же вы все-таки увидели?
Я рассказал ей о графиках с результатами опроса и о записке.
- Можно, конечно, попытаться повысить разрешение. Собственно, после стольких трудов я просто обязан это сделать. - В зеркальце заднего обзора я заметил приближающийся автомобиль.
- Вы думаете, что-нибудь важное могли просто разорвать и выбросить, вместо того чтобы отправить на уничтожение?
- Кто его знает! Может, они просто уверены в своей безопасности. - Мы уже подъезжали к ресторану. Машина, которая шла позади нас, свернула в другую сторону, и я немного успокоился.
В полном молчании мы въехали на стоянку и остановились возле машины Джанет.
- Не выпить ли нам напоследок по чашке чая? предложил я.
Джанет взглянула на комп:
- Не слишком ли поздно?
Я растерялся. Я чувствовал себя до крайности измотанным, но боялся одной мысли вновь оказаться в своем одиноком жилище. Запинаясь, я пробормотал:
- Они открыты все двадцать четыре с половиной часа в сутки...
Джанет взглянула на меня в тусклом свете кабины и вдруг неожиданно приветливо сказала:
- Хорошо. Пойдемте.
Мы вышли из машины и направились в ресторан. Не думаю, что страдаю маниакально-депрессивным психозом, но мое настроение моментально переменилось. Было, вероятно, самое холодное время ночи, но в своем костюме с подогревом я чувствовал себя великолепно, а усевшись с чашкой горячего чая напротив Джанет, окончательно пришел в себя.
- Итак, - сказала Джанет, - давайте посмотрим, что получилось. Они ведь у вас в компе, так?
Я кивнул и вывел на экран снимок разорванной записки. Изображение было смазанным.
- Я сделал несколько кадров - это поможет повысить разрешение. Но до тех пор бесполезно увеличивать снимок.
- Все равно попробуйте. Хотя бы посмотрим, что получится.
Я попробовал. Маленькое размытое пятнышко в центре экрана просто-напросто превратилось в большое.
Джанет откинулась назад и, массируя пальцами веки, тяжело вздохнула:
- Я чувствую себя совершенно разбитой.
- Я тоже. Может, вообще мы зря все это затеяли?
- А как же охранник и пистолет?
- Вы правы. Наверняка там что-то нечисто. Но я уже устал говорить об этом. - Я помолчал. - Давайте лучше поговорим о вас.
- Почему обо мне? - спросила Джанет, поднося чашку к губам.
- Ну, вы теперь знаете обо мне все, а я о вас ничего. Можно подумать, будто вы что-то скрываете.
Джанет поперхнулась чаем и отчаянно закашлялась. Я подождал, пока она успокоится:
- Хорошо, если не хотите - не будем об этом. Считайте, что я просто излишне любопытен и во мне говорит репортерская закваска.
- Дело не в этом, - наконец сказала она. Просто я родилась в семье Хемптонитов.
Теперь я чуть было не подавился чаем.
- Вы шутите? Этого не может быть! - Хемптониты были небольшой сектой, верящей в мужское превосходство и презирающей всякую технологию Как они очутились на Марсе - такая же загадка, как и то, каким образом они умудряются вбивать в головы своим детям, что по своему развитию женщины стоят ниже, чем мужчины, и способны выполнять в обществе только те функции, которые определяются их старейшинами. - Если вам неприятно, оставим эту тему, - помолчав, сказал я. - Ноя действительно заинтересовался вами. И тем, как вам удалось уйти.
- Уйти-то как раз было нетрудно. Там ведь нет никаких клеток или цепей. Большинство подростков либо вполне довольны установленными правилами, либо достаточно терпимо к ним относятся, так что уходят очень немногие. Самое трудное - это решиться. - Джанет отхлебнула чаю и уставилась куда-то в пространство.
- Я любила читать, - продолжала она. - Так любила, что, прочитав все дозволенные книги, начала читать недозволенные. Вы, вероятно, даже не можете представить, какое это облегчение понять, что и другие испытывают те же чувства, что и я. Что есть люди, которые не считают женщин низшими существами и не беспокоятся, что Бог покарает их за святотатство. А я ужасно этим мучилась, и когда выяснилось, что меня обманули, разозлилась. Тогда-то я и ушла. А теперь мне больнее всего сознавать, что моя мать попрежнему там.
- Она тоже хотела уйти, но не смогла?
- Нет. Но, может быть, это и есть самое страшное и бессмысленное. Она верит во всю эту чушь. И живет все той же жизнью. Во всяком случае, я так думаю, потому что уже много лет не общаюсь с семьей.
- А вам хотелось?
- Конечно. Но ведь это же не от меня зависит. Просто я для них больше не существую.
Мне вспомнилось лицо моего отца, когда я сообщил ему, что бросаю репортерское дело.
- А вы не пробовали рассказать об этом кому-нибудь? - спросил я. - Мне кажется, когда выговоришься, становится легче.
- Вы первый, кому я об этом сказала, - ответила Джанет, и взгляд ее стал напряженным, словно она была сама озабочена тем, что наконец-то решилась это сделать.
Мы поговорили еще немного, а когда закончили, у меня стало легче на душе - надеюсь, что и у нее тоже.
А потом я стоял на ветру и смотрел, как огни машины исчезают среди огней пробуждающегося города.
Я уже спал у себя дома и видел во сне своих родителей, как вдруг меня разбудил звонок. Это была Джанет.
- Вы можете разговаривать? - спросила она. Стараясь стряхнуть с себя сон, я потер лоб и оглядел комнату.
- Конечно. А в чем дело?
- Кто-то устроил у меня обыск.
15. ОБЫСК
Весь мой сон сняло как рукой.
- Такой же, как у меня?
- Нет-нет. Ничего похожего, - такой тревоги в ее голосе я еще не слышал. - Но, честно говоря, это беспокоит меня еще больше Они были очень аккуратны.
Пока она говорила, я прошлепал к компьютеру и вывел изображение на большой экран - сейчас мои глаза никак не могли довольствоваться крошечным экранчиком компа. Потом я причесался и включил обратную видеосвязь.
- Когда долго живешь в одиночестве, у тебя появляются определенные привычки, - продолжала Джанет, - можно называть их заскоками, но они входят в плоть и кровь, и от них уже не избавиться. Некоторые вещи я всегда кладу на одно и то же место. Сегодня мне понадобился чистый кристалл для компьютера. Коробка с кристаллами оказалась чуть сдвинутой. Не намного, но я уверена, что у меня кто-то побывал - я проверила еще несколько мелочей, и со всеми та же история.
- Полагаю, что раз вы говорите так свободно, то жучков они не поставили.
- Это я проверила в первую очередь. Ничего.
- Может, кто-то просто хотел вас припугнуть и специально устроил обыск, чтобы он сразу бросался в глаза?
- Вряд ли. Конечно, если это был кто-то, кто знает меня достаточно хорошо... Но скорее всего они просто были уверены, что ставят вещи точно на прежнее место. В общем, ничего серьезного.
- Не считая того факта, что теперь кто-то подозревает и вас. Интересно, что навело их на эту мысль?
- Может быть, ничего. Я ведь тоже подозреваю всех и каждого. А может, просто проверяют всех подряд. В конце концов заговорщики такие же параноики, как и те, кто пытается их раскрыть.
- Надеюсь, что вы правы. - Я надеялся на это по двум причинам. Во-первых, я не мог допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось. А вовторых мне и так уже хотелось, чтобы она держалась от этого дела подальше. Но я легко мог представить себе реакцию Джанет на попытку отстранить ее, поэтому надо было говорить о чем-то конкретном. - А когда, вы думаете, состоялся обыск? Вчера ночью?
- Нет. Конечно, могло быть и так, но скорее всего где-то на прошлой неделе. В конце концов мне же не каждый день нужны кристаллы. Кроме того, гораздо удобнее сделать это тогда, когда я на работе. В это время любой точно знает, где я нахожусь.