Выбрать главу

– Понимаю.

– А сам пейзаж… Я бы сказала, что пейзаж – здешний. То есть Германия или Польша, или Прибалтика, что-то такое. Не южный, не французский. Мельница на заднем плане. Лес вдали, дорога. И с композицией у мазилы проблемы – эту мельницу бы ближе к центру сдвинуть, сесть с мольбертом чуть иначе, и поворот дороги тоже! – ядовито заметила Тоня. – То есть как ни крути, а полотно – бездарное.

– Наверное, преступник решил – раз висит в гостиной, то ценности неимоверной, – Полищук усмехнулся. – Ну, бог с ним, с полотном. Вы потом сделаете это… рисунок, что ли… А опознать его сможете?

– Второго такого я в жизни своей не видела – и надеюсь, что больше не… увижу…

Пауза объяснялась просто – наконец Тоня вспомнила про кулдигскую копию.

Прежде чем рассказывать о ней, следовало посоветоваться с Хинценбергом. Мало ли какие планы созрели в его лысой голове? А одну вещь Тоня знала твердо: если работаешь в одной команде с серьезными людьми, то болтай поменьше. Первым делом нужно было мчаться к старому антиквару, который, насколько Тоня знала, совершил в жизни только одну ошибку – связался с Хмельницким. Хинценберг мог испортить молодому эксперту репутацию навеки…

– Хорошо. Начнем с другого конца, – предложил Полищук. – Откуда взялась эта картина? У кого покойник ее выменял?

Тоня подумала: это ему сможет сказать и вдова, когда немного придет в себя. Так что скрывать – нелепо.

– Он переписывался с каким-то коллекционером из Канады. Картину привез курьер – в Канаду он повез три латвийские работы, а обратно – эту. Неплохие работы, тридцатых годов…

– Как зовут канадца – знаете?

– Кажется… вспомнила! Батлер. Ральф Батлер.

– Все-то вам кажется… – недовольно сказал Полищук. – Это его настоящее имя?

– То есть как?!

– Просто. Живет в Канаде человек. Интересуется местными художниками тридцатых годов. А в коллекции у него – пейзаж, пусть и плохой, но вроде бы тоже здешней работы – если я вас правильно понял. Угадайте с трех раз – что это за ностальгический коллекционер?

– Столько не живут.

– Живут.

И Тоня, и Полищук имели в виду старика, по происхождению – латыша, который в годы Второй мировой воевал на стороне нацистов, почему и был вынужден в сорок четвертом удирать без оглядки, прихватив награбленное. Такой гипотетический старик мог быть, допустим, двадцать пятого или чуть раньше, года рождения – значит, ему под девяносто. Почему бы и нет – климат в Канаде здоровый, медицина качественная…

– Если у него и есть другое имя, я про это ничего не знаю, – сказала Тоня. – Может, госпожа Виркава знает?

– Это было бы логично – так могло бы объясниться их знакомство… – задумчиво ответил Полищук.

– А они не могли познакомиться просто в Интернете?

– Попробую выяснить. Итак – вы последняя видели живым покойника.

Тоню от этих слов даже передернуло.

– Вы приехали к нему в связи с коллекцией? – невозмутимо продолжал Полищук.

– В связи с подсветкой. Он по моему совету сделал у себя верхнюю и нижнюю подсветку для картин, я хотела убедиться, что там все в порядке. Потом мы пили китайский чай… – Тоня замолчала, припоминая, как там получилось с чаем. Саша отказался, Виркавс принес две чашки – они, кажется, так и остались на журнальном столике…

– Потом?

– Ему кто-то позвонил, хотел с ним встретиться. Виркавс отказал, очень резко. Я впервые слышала, чтобы он так с кем-то говорил. Потом он как-то вдруг собрался уезжать. Вот и все. Я уехала, он остался, но он уже был готов уезжать… ему осталось вывести машину из гаража…

Тоня понимала, что нужно рассказать про Сашу: все-таки он тоже – свидетель последних минут жизни Виркавса. Но как-то так само собой обходилось без Саши, Полищук не догадался спросить, на чем Тоня уехала из поселка, и она промолчала.

– Отчего Виркавс не подвез вас? – спросил Полищук.

– Ну… Он не предложил, – честно призналась Тоня. Больше всего на свете она сейчас хотела в «Вольдемар», к Хинценбергу, чтобы все ему рассказать – и сбросить с души камень. Хинценберг умный, как он скажет – так она и будет делать. Главное – не поссориться с ним, остальное – неважно, и Виркавса с того света все равно не вернешь.

– Кто бы это мог ему звонить? – Полищук смотрел на Тоню очень внимательно.

– Откуда мне знать? Но не деловой партнер. С ними он так никогда не разговаривает. Этот человек сразу сказал Виркавсу что-то неприятное, и он завелся…

– Ни словечка не расслышали?

– Нет.

Полищук еще два раза попытался узнать про Батлера и про загадочный звонок. Но Тоня рассказала все, что знала. Следователю пришлось отпустить ее, и он даже был так любезен, что нашел ей попутную машину – его коллега возвращался в город.