Самолет прилетел вовремя, но солидный, похожий на дипломата пассажир так торопился покинуть аэропорт, словно опаздывал на собственные похороны. Вещей у пассажира, кроме небольшого кейса, не было. Он беспрепятственно миновал «зеленый коридор» и прошел к выходу из аэропорта. Стеклянные двери аэровокзала автоматически раздвинулись перед ним, и он оказался на улице.
Увидев солидного клиента — на вид вылитый дипломат или крутой фирмач — к нему тут же рванулись пираты асфальтированных просторов, но тот не обратил никакого внимания на посыпавшиеся с разных сторон заманчивые предложения прокатить с ветерком и девочками. Солидного пассажира должны были встретить. И он не ошибся.
Расталкивая возмущенных извозчиков, сквозь их нестройные ряды как ледокол «Ленин» среди байдарок и каноэ пробился сумрачного вида человек в черной кожаной куртке. Он подошел вплотную к дипломату и тихо сказал:
— Вы Николай Романович? Все в порядке, я от Тюрина. Можете называть меня Антоном. Я буду сопровождать вас до места.
Он предъявил удостоверение сотрудника ФСБ, после чего кивнул на стоящую поодаль черную «Волгу»:
— Едем, нас ждут.
Солидный пассажир бросил взгляд на номера и убедился, что машина принадлежит его службе. Он сел на заднее сиденье и расслабился. Встретивший его человек сел рядом и хлопнул водителя по плечу:
— Давай, Сармат, гони!
В машине сопровождающий скинул куртку. Короткий рукав черной майки задрался, и на левом плече обозначилась татуировка — весело оскаленный череп с крылышками и надпись: «ОШБОН-КУРГАЙ».
— Можете отдохнуть, считайте, что вы уже дома. Давайте ваш чемоданчик, — предложил он связному.
Тот в ответ лишь отрицательно покачал головой и продемонстрировал железную цепочку, соединяющую его запястье с ручкой кейса. После этого связник откинулся на спинку сиденья и как будто задремал. Чувствовалось, что последнее время он находился в сильном напряжении.
Неожиданно гость открыл глаза. «Волга» летела по великолепно отделанной кольцевой дороге.
— Скажите, Антон, разве мы едем не в Москву? — спросил гость.
— Мы спрячем вас на нашей новой базе в Боженово. Там прекрасные дачи. Там вам будет удобнее встретиться с полковником Тюриным и генералом.
— Приехали, сворачивай, — велел водителю сопровождающий.
Машина притормозила и свернула на узкую дорогу, тесно обсаженную по обеим сторонам высокими старыми липами. Здесь машина остановилась.
— Прибыли. Дальше пешком. — Сопровождающий полез из машины.
Гость вылез следом. Сопровождающий повел его мимо темного длинного барака. В лицо дипломату пахнуло тиной и сыростью.
— Мы идем к реке?
— Да, там мост, — кивнул провожатый.
По шуму воды дипломат определил близость плотины. Они свернули за угол, и он понял, что не ошибся. Свет луны отражался в неподвижной глади водоема. На плотину падала черная тень от высокого штабеля прогулочных лодок, вытащенных на зиму из воды.
— Ну вот и пришли. — Сопровождающий повернулся к связнику и ткнул его парализующим электрошокером. — Теперь можете называть меня просто Мясником.
— Сармат, помоги! — Мясник склонился над лежавшим на земле связником. — Сумку захвати!
Сармат подбежал, вынимая на ходу из кожаной сумки небольшой врачебный несессер. Он собрал шприц и наполнил его из большой ампулы.
— Держи его, засучи рукав. Слишком сильно ты его вырубил, — сделал он замечание Мяснику, но тот лишь отмахнулся.
Сармат медленно, сверяясь с секундной стрелкой на светящемся циферблате, ввел лекарство в вену связнику. После долгой паузы тот стал приходить в себя. Он открыл глаза и сделал попытку дернуться, но его удержали. Мышцы связника напряглись. Предупреждая его попытку вырваться, Мясник ударил его основанием ладони в лоб. Удар привел к неожиданным результатам. Вместо возбуждения пленник вдруг стал обмякать и прямо на глазах отключился.
— Блин, я же его слегка приложил!
— Не бзди, сейчас разбудим. Свяжи его, только покрепче. Чтобы рыпнуться не мог.
Сармат говорил тоном начальника, и Мяснику оставалось лишь повиноваться. Он принес из багажника толстую веревку и крепко стянул руки и ноги связника. Потом посмотрел на Сармата:
— Что ты теперь хочешь сделать?
— Сейчас вколю ему лошадиную дозу амфетамина. При пробуждении у него будет мощный выброс энергии, и вся она сублимируется в словесный понос. Будет языком чесать — хрен остановишь.