— Фильтруй базар, мусор недорезанный, ответишь! По правильным понятиям я тебя…
— Шел бы ты со своими правильными понятиями лохов разводить, — посоветовал ему Риф. — А я уже взрослый и леченый. Так что про свои нелепые претензии к банку Зелинского лучше забудь. Здоровее будешь. А тебе хочу сделать встречное предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я вхожу в твою торговлю наркотой, и мы поднимаем ее на такой уровень, какой тебе и не снился. И никаких конкурентов, никакого геморроя. Я это гарантирую.
— Мой единственный геморрой — это ты, козлиная рожа!.. — Касьян взвился было, но внезапно остыл.
— Ладно, кончаем базар, — сказал Касьян уже спокойно. — Но имей в виду: если мы с тобой сейчас не договоримся, живым ты отсюда не выйдешь.
— Ну не хрена себе! — удивился Риф. — Это же голимый беспредел! А как твой братан? Знаешь, что с ним мои ребята сделают?
— Во-первых, он мне не родной, а троюродный, — пояснил Касьян. — А во-вторых, он меня заколебал — дальше некуда. Под такие разборки, сука отмороженная, подставляет! Я бы сам его в землю зарыл, но не могу: какой ни есть, а все ж родня! Как я его мамане потом в глаза смотреть буду? А вот если его твои орлы прикончат, то мои волки от этого только злее будут. Так что можете мочить Пузыря за ради Бога. Про мою наркоту сразу забудь, а на предложение мое лучше соглашайся по-хорошему. От тебя не убудет, а жизнь дороже стоит.
— Ты меня словно целку уламываешь, — усмехнулся Риф.
Касьян очень внимательно посмотрел на собеседника:
— То, что ты специально нарываешься, я уже понял. Только вот никак не пойму, в чем твой прикол.
Риф пожал плечами:
— Как говорят немцы: «Чего не узнал Гансик, того никогда не узнает Ганс». То есть: всякому знанию свое время. Подожди, не бей меня сразу! Сейчас все узнаешь, но вряд ли тебе это поможет. Ушел твой поезд. Давай теперь, двигай своим пальцем!
Риф вдруг вскочил с кресла и молниеносным движением поймал выставленный палец Касьяна. Послышался омерзительный хруст.
— Ох, блин! Мочи козла! — прохрипел Касьян.
В неверном свете камина показалось, что от темного угла оторвалась тень и стремительно рванулась к сцепившимся главарям.
Бурый из кустов наблюдал за усадьбой Касьяна. Он жевал «стиморол без сахара» и презрительно сплевывал. Фортификация на уровне Древнего Рима, только еще слабее. Гусей не хватает. Касьян явно экономил на средствах оповещения и сигнализации. А бетонный забор с колючкой поверху для серьезного специалиста не преграда. Бурый дал по рации сигнал общего сбора:
— Все на связь. Ответь первому!
Группы отозвались вразнобой, но дружно:
— На месте третий!
— Четвертый на исходной!
— Второй готов!
И так далее. Бурый удовлетворенно прорычал:
— Слушать сюда! Начинаем, только без лишнего шума. Тут по соседству воинская часть. А то вояки, чего доброго, испугаются и шарахнут стратегической ракетой по Штатам. Откуда тогда бабки качать будем? И мебель в доме не ломайте, как матросы в Зимнем. Помните, теперь все это наше. Внимание! Минус два!
Двух минут бойцам «РИФа» хватило на то, чтобы подобраться вплотную к забору и забросить на стену штурмовые средства. Несколько старых инфракрасных камер на воротах и по углам забора были ослеплены с помощью прицельных тепловых лучей. Ровно через две минуты бойцы «РИФа» оседлали стену и обрушили на слонявшихся по двору быков Касьяна бесшумный и беспламенный, но губительный ливень девятимиллимитровых бронебойных дозвуковых пуль из автоматов системы «Вал». Пули прошивали даже тех из касьяновских боевиков, кто предусмотрительно облачился в бронежилеты.
За гулом машин с окружной дороги атака была совершенно неслышна.
В ход пошли бесшумные пистолеты. Теперь кроме выстрелов касьяновцев в ночную тишину врезались скрежещущие металлические звуки.
Бурый недовольно поморщился и выругался. Рядом обозначилась тень бойца. Он присел рядом с Бурым.
— Спокойно, это я, Драгун. Тебя что, зацепило?
— Нет, я в порядке. Звон слышишь? Автоматы в норме, тихо бьют, а пистолеты дрянь. Эти «ПБ» только по названию бесшумные. Ни хрена не годятся. Даром, что двойной глушак, зато затворы лязгают, будто слесарная мастерская — за версту слышно.
За время этого монолога Бурый пересек открытое пространство перед дворцом и с группой бойцов вломился внутрь. Навстречу ему полыхнула огнем автоматная очередь. Пули «калашникова» отбросили Бурого к стене. Следовавшие за ним рифовцы изрешетили стрелка. Двое бойцов с трудом помогли Бурому приподняться.