Сыщики возвращались к метро через лес. Крюков был внимателен и сосредоточен. Долгополов заметил это.
— Ты что, знаешь что-то, чего не знаю я? — спросил он.
— Угадал.
— Так, может, поделишься? Грядку-то вместе окучивали.
— Думаешь, стоит? Меньше знаешь — лучше спишь. Ладно, не обижайся…
Крюков вдруг замолчал. Ему послышался скрип снега. И причиной звука был не веселый лыжник и не лошадка мохноногая, а осторожно крадущийся человек.
Крюков рванулся вперед и сбил напарника в сугроб. Одновременно с его броском лесную тишину разорвал выстрел. Крюков молниеносно выхватил свой обрез и заскрипел зубами от злости. У него не осталось ни одного нормального патрона — только шоковые, с водой. Но тут Долгополов открыл огонь из своего пистолета.
— Ты цел? — крикнул ему Крюков.
— Кажется, немного зацепило, — отозвался Долгополов.
Его выстрелы сбили снег с недалеких кустов. Крюков заметил, как за кустами шевельнулось что-то темное, а затем кто-то шарахнулся и побежал зигзагами вглубь леса.
— Ты как? — спросил Крюков.
— Спасибо. Если бы не ты, было бы уже совсем никак. А так только плечо задело. Сука. Кто же это был?
— Мясник, больше некому, — с уверенностью сказал Крюков.
Уже добравшись до больницы, где Крюков передал Долгополова на попечение медиков, тот, прощаясь, сказал:
— Слышь, Крюк, есть маза, что я его тоже зацепил. Иначе хрен бы он нас выпустил.
Крюков пожал ему здоровую руку:
— Если ты прав, я скоро узнаю, кто такой Мясник.
— Мне не забудь сказать.
— Тебе первому, — пообещал Крюков и направился к выходу.
28
В черной комнате за черным столом сидел человек в черной майке с белой повязкой, закрывавшей татуировку на плече. Он говорил по телефону.
— Да, я согласен с тобой. Пора принимать радикальные меры. Сегодня Крюков с каким-то местным ментом был в гарнизоне. Ходили, вынюхивали. Нарыли чего или нет, пока не знаю. Хотел завалить обоих на всякий случай, но не вышло. Зацепило меня. Ничего, за нами не заржавеет. Со всеми разберусь, дальше тянуть нельзя.
Он разгреб газетные вырезки с заметками о Мяснике и разложил веером несколько снимков из тех, что лежали в большом конверте. Сверху оказались фотографии Ирины, Крюкова, Рудакова и других сотрудников кооператива «ОГПУ».
Рудаков, Питер и Крюков сидели в офисе кооператива «ОГПУ».
— Значит, решили, едем к Тюрину? — сказал Крюков.
— И как можно скорее, — поддержал его Рудаков и обратился к Питеру: — Ты нас отвезешь?
— Нет проблем, — кивнул тот. — Только надо пару пузырей с собой захватить. Без этого разговора не получится. Приехал полковник — дальше некуда. Довели, суки!
«Крюков, зайди ко мне», — прозвучал голос Ирины по системе громкой связи.
Крюков вошел в кабинет председателя кооператива. Здесь по-хозяйски расположились трое мордоворотов. Четвертым был старый знакомый Крюкова полковник ФСБ Спицын.
— Вы не могли бы оставить нас ненадолго? — попросил он Ирину. — У нас намечается очень интимный разговор.
Ирина пожала плечами, поднялась из-за стола и вышла. Спицын немедленно уселся в ее кресло.
— Мне тоже выйти? — спросил его Крюков.
— А вас попрошу остаться! И давайте без этих ваших фокусов.
— Без фокусов, так без фокусов. — Крюков без приглашения уселся на свободный стул. — Просто споем и спляшем в борделе нашем. Кто начнет?
— Мы тебя посадим, — сразу перешел к делу Спицын.
— Уй как страшно! Ладно, раз уж я здесь, поведай, что я такого криминального натворил, чтобы два раза не приходить. Может, я испортил воздух на пленарном заседании Думы или не снял шляпу перед портретом президента?
— Да у тебя целый букет преступлений! — обрадованно заорал Спицын. — На тебя можно вешать половину статей уголовного кодекса и таблицы Менделеева! Злоупотребление служебным положением, получение взятки, несанкционированное применение оружия. А как укрывательство черножопого террориста, этого Твалы? Может, ты его сообщник? Тебе мало?
— Какое еще, на хрен, несанкционированное применение? Я кого-то убил или ранил?
— А вот такое, например! — Спицын со стуком вывалил на стол крюковский обрез и пачку патронов. — Или такой прибор теперь называется табельным?
— Мое оружие носит исключительно предупредительный характер. Все патроны холостые, — заявил Крюков.
— Неужели? — Спицын с торжеством извлек из своего кармана красивый патрон с надписью «BALLE GUALANDI», снаряженный пулей. — А это что?