— Тебе все не дает покоя их дача? Дело в том, что, когда сажаешь грибницу, надо произнести специальный заговор.
— Враки все это, — махнул рукой протяжный молодой человек. — Надо было им просто мышьяка подсыпать и все. А то заговоры какие‑то…
— Глупенький ты у меня, — потрепал своего любимца за кудри Валентин Александрович, — головой иногда работать надо, головой. Или держаться того, кто это умеет. Ты же хочешь иметь шикарную тачку, квартиру, дачу, яхту, почитателей, а кто тебе может все это дать? Только я. И дать все это я тебе смогу только тогда, когда займу более соответствующую моим мозгам и беспринципности ступень в человеческих джунглях. Выше меня будет только наш всемогущий властитель. Надо только немного помочь ему. Осталось совсем немного. Потерпи. А теперь в постель. Можно немного и побаловаться.
Они прошли в спальню. Марков скинул халат и нырнул как в воду в огромную пуховую постель. Его приятель последовал за ним.
— Мог бы поосторожней, — капризно пробурчал Валентин Александрович.
— Знаешь, — молодой человек перевернулся на спину, — я все же не понимаю, у тебя есть деньги, машины, дома, положение в обществе, зачем тебе еще и эта головная боль? Ты тратишь столько времени и сотни миллионов рублей на все эти приготовления, какие‑то старые вещи, магнитофонные записи, и прочее. Зачем тебе эта власть?
— Как зачем? Ты любишь секс?
— Да.
— Так вот, ты должен знать, какое наслаждение испытываешь когда чувствуешь, что партнер отдается тебе полностью, он в твоих руках и в твоих силах заставить его сделать все что ты захочешь. Власть это тот же секс, только ты обладаешь не одним или двумя партнерами, а целым государством, миллионами людишек и трахаешь их как хочешь. Измываешься над ними, как над плохим хлебушком, не выплачиваешь зарплату, загоняешь в нищету, а они тебе еще за это кормят и жопу вылизывают. Тебе же нравится, когда мальчики тебе кое‑что лижут?
— Нравится.
— А представь, что все это тебе делает целая страна. Ни с чем не сравнимый кайф! И чем больше ты над ними издеваешься, тем больше лижут и боготворят. Этакая садо–мазохистская половая связь, где все стороны довольны. Чем больше ты их бьешь, тем больше они тебя боготворят!
Марков вдруг вскочил на постели и с силой сжал перед собой кулаки. Лицо его искривилось в какой‑то страшной, подергивающейся гримасе, глаза загорелись адским огнем. Любимец Валентина Александровича никогда не видел своего партнера в таком возбужденном состоянии и даже слегка отодвинулся к изголовью кровати. Марков взмахнул руками. Один из стоявших на высокой подставке мраморных бюстов римских правителей с грохотом обрушился на пол.
— Дайте мне власть! Дайте! И я покажу вам, что это такое! Вами правят слюнтяи! Вам нужен я! И я возьму эту власть любой ценой, вам же во благо! В политике не было, нет и не должно быть никаких принципов! И тогда пожар Рима, и все деяния этого слюнтяя, — Марков ткнул пальцем в сторону валявшегося на ковре разбитого мраморного Нерона, — и вторая мировая война, и атомная бомба покажутся вам детскими шалостями! Да придет царствие мое и моего господина! И оно уже не за горами! — Тут он взглянул на прижавшегося к изголовью испуганного любовника, махнул рукой и вновь опустился на постель. — Ну, как тебе? Я буду хорошим оратором, народ будет плакать, когда я буду говорить. Нет, тебе это никогда не понять. Лучше иди сюда. Мне нравится как ты работаешь своим язычком. Я прикажу отрезать его и заспиртовать на память, если еще раз услышу, что ты опять мандился на плешке, зараза такая. А ну иди быстрей к своей мамочке.
Их любовные игры прервал звонок. Молодой человек взял лежавший на тумбочке в изголовье кровати сотовый телефон и сказал:
— Вам кого?.. Хорошо, сейчас передам. — Он протянул аппарат Маркову. — Это тебя, Гоша.
— Проклятье, отдохнуть спокойно не дадут, — выругался Валентин Александрович, схватил трубку и рявкнул в нее: — Ну, что тебе надо?
— Я бы хотел сообщить, что наблюдаемый объект все еще находится у известного вам Анатолия Романович Лысенко и собирается пробыть там еще какое‑то время. Я думал, что вам это будет интересно знать.
— Это все?
— Нет. Я раскопал кое‑что по поводу убийцы ваших девочек.
— Ну и кто это? — садясь в постели, спросил Марков.
— В самые ближайшие дни я смогу сообщить вам имя и фамилию этого Джека–потрошителя. Мне должны подвезти пару бумажек и необходимо уточнить кой–какие мелочи. Но за эту информацию я хотел бы получить отдельную плату.
— Ты уже поделился с кем‑нибудь своими подозрениями?
— Нет. Я придерживаюсь одного правила, что лишь тот, кто платит за информацию, вправе ею распоряжаться.
— В городе стоит жара, поэтому в ближайшие дни я буду на даче. Найдешь меня там. Знаешь где это?
— Плохой я был бы сыщик, если бы не знал таких мелочей.
— Хорошо, только не забудь взять все бумаги, в том числе и по последнему наблюдению. Только прежде позвони. И не приезжай раньше одиннадцати утра. Все, пока.
— До свидания.
Марков выключил аппарат, положил его на столик, встал и одел халат.
— Что такое? — спросил молодой человек.
— Этот засранец говорит, что знает, кто убийца проституток.
— Ой, как интересно. И что ты будешь делать? — поинтересовался приятель Маркова.
— Вставай, мы едем на дачу. По дороге нам надо будет заскочить в одно место. Возможно, мне понадобится твоя помощь.
***
Марина с трудом разлепила глаза, оглянулась вокруг и с удивлением посмотрела на сидящего рядом с постелью мужчину в белом халате.
— Где я?
— Все нормально, ты у меня, — сказал стоявший за спиной врача Анатолий, Марина только сейчас заметила его. — Доктор сделал укол и тебе сразу стало лучше.
— Укол? — Марина натянула себе до горла одеяло. — Зачем?
— У вас был сильный жар, — ответил на ее вопрос доктор.
— Жар?
— Теперь все нормально. Вы вне опасности. — Доктор встал. — Но вам нужно еще несколько дней провести в постели и попринимать те лекарства, что я вам прописал.
— А вас провожу, — сказал Анатолий.
Они вышли.
Марина приподняла одеяло, заглянула под него и тут же опустила.
Через пару минут Анатолий возвратился и присел на стул, на котором только что сидел доктор.
— Объясни, что происходит, я ничего не понимаю.
— Вчера утром уходя на работу я не стал тебя будить, а оставил тебе записку. Я звонил днем, но никто не подходил к телефону. Я думал, что ты уже ушла. Когда я приехал вечером домой, то увидел, что у тебя начался жар. Вероятно, ты прошлой ночью сильно разнервничалась и простыла. Ты металась в постели и кричала.
— Кричала? Что кричала? — настороженно спросила Марина.
— Не помню… Типа того, что ты все равно его найдешь и убьешь. Наверное, про угонщика твоей машины.
— О Боже!
— Я сейчас иду в аптеку, чтобы купить тебе лекарства, и в магазин. Что тебе принести вкусненького? Ты же у нас больная, а больных надо баловать.
— Я не могу здесь лежать. Мне надо домой.
— Ты же слышала, доктор прописал тебе постельный режим. Кстати, машину твою нашли, я ее поставил на стоянку.
— Ах, да, машина. — Марина закрыла глаза. — Теперь я начинаю припоминать. Так сколько я уже здесь? Какой сегодня день?
— Пятница, четырнадцатого.
— Кошмар!
— Ладно, спи. — Анатолий встал. — Я скоро вернусь. Мне надо сходить в магазин, а то у меня, как выяснилось, пустой холодильник. Спи, все будет хорошо.
Нагруженный пакетами Анатолий вышел из аптеки, подошел к торгующему южными фруктами лотошнику и попросил:
— Взвесьте мне по килограмму… Нет, лучше по два…
— Правильно дарагой, — оживился продавец, завидя богатого клиента, — у меня очень хароший товар.
— Апельсинов, яблок, груш, — продолжил Анатолий. — В общем, всего, что у тебя тут есть вкусненького. Положите еще дыню и ананас… Нет, тот который побольше.
— Как скажешь, дарагой. Я даже в каробку тебе все харашо упакую. — Лотошник обернулся и крикнул. — Эй, Гиви! Принеси сюда чистай ящик и памаги челавеку.