— Ты это о чем?
— Да, — махнул рукой “сутер” — это я так.
— Тогда рассказывай, что тебе еще известно о “Джеке–потрошителе”?
— Я знаю, что сегодня он будет возле алтаря сатаны в Кремле.
— Зачем?
— Ему уже недостаточно денег и того, чем он владеет, он желает абсолютной власти. У него есть древний клинок с выгравированным на лезвии знаком сатаны, через него ему было видение, что он, принеся определенное количество жертв, сможет воспользоваться силой древних заклинаний, использованных при сооружения дьявольского алтаря под Кремлем. И тогда он станет единовластным правителем России, а, может, и всего мира.
— Ты дурак? — Марина остановилась и внимательно посмотрела на Маркова. Одно дело выслушивать какие‑то кремлевские страшилки от литераторов, но когда начинают пороть такую чепуху и все остальные. — Что ты несешь? Я думала, что ты…
— Все очень серьезно, — обернулся “сутер”. — Ты даже не представляешь, насколько это серьезно. Он сегодня будет в Кремле и будет приносить свою последнюю жертву сатане.
— Кто он?
— Увидишь, там, кроме нас, больше никого не будет, — сказал Марков и продолжил свой путь по тоннелю.
Шлепая сапогами по отвратительной жиже, обходя брошенные вагонетки и перешагивая через какие‑то трубы и кабеля “сутер” представил, как вся эта система подземных коммуникаций, — водопровод, канализация, электричество, телефон и компьютерные линии, — едва будет принесена последняя жертва и произнесена молитва великой черной мессы, завибрирует и затрещит. Трубы начнут откручиваются и лопаться, кабели извиваться и рваться. Создастся всеобщая связка и земля заходит под ногами. Можно только представить, что будет твориться на поверхности. Все силы зла и разрушения соберутся над Кремлем, и тогда начнется настоящий шабаш. Многие пожалеют, что вообще родились на свет…
— Ты что‑то сказал, — спросила догнавшая его Марина.
— Нет, тебе показалось, — откидывая прилипшие ко лбу волосы, сказал он.
— Далеко еще?
— Нет.
Впереди мелькнуло какое‑то светлое пятно. Они прошли еще немного и наткнулись на пересекающую подземный туннель свежую кирпичную кладку.
— Замуровали! — Кинулся к ней Марков, но вдруг резко остановился и прислушался.
Марине показалось, что она услышала смех. Он был похож на перезвон серебренных колокольчиков. Кто‑нибудь назвал бы его ангельским.
— Ты слышала? Он где‑то здесь. Я его чувствую. — Марков медленно обернулся вокруг своей оси. — Ах, вот ты где!
Он бросился к какому‑то светлому пятну проступавшему на свежей кладке стены. Марине даже показалось, что оно излучает свечение. Вполне возможно, это могла быть разновидность какой‑либо плесени, слегка флюоресцирующей в темноте, наподобие гнилушек в старых пнях. Марина что‑то читала об этом еще в школе. Странно было только то, что этот эффект наблюдался на совершенно новой стене и, что Марков обращался к этому пятну, как к живому существу. Впрочем, он всегда был со странностями.
Тут “сутер” с криком бросился всем телом на стену:
— Я все равно пройду! Ты меня не остановишь!”
Кирпичная кладка даже не шелохнулась, но он отскочил от нее как резиновый мячик.
— Ты меня предал! — завопил Марков, потирая ушибленное плечо.
— Предал, предал, предал, — прокатилось эхом по тоннелю.
Нет, с Марины было достаточно! Она развернулась и на ощупь, касаясь кончиками пальцев противной осклизлой стены начала пробираться назад. Без фонаря это путешествие было не из приятных, возможно, даже опасным, но Федорова не отважилась попросить его у буйствующего сейчас у замурованного прохода Маркова. Что на него нашло? Ладно, шут с ним, ей нужно было сейчас как можно скорей выбраться наружу, вполне возможно она еще успеет на свою “ночную охоту”. Зачем только она связалась с этим сумасшедшим? Зря только потеряла драгоценное время, ведь сегодня был последний или, по крайней мере, по соображению Марины, очень важный для этого “Джека–потрошителя” день. Какой, к черту, день! Ночь! А она находится на самом дне города.
Марина вдруг поскользнулась на чем‑то и, потеряв равновесие, шлепнулась прямо в зловонную грязь. По ее руке что‑то пробежало.
— Крыса! — Взвизгнула она и быстро вскочила на ноги.
С нее все текло. Теперь она выглядела не лучше, чем Марков. Он же, все это время не оставлявший попыток пробиться сквозь замурованную стену, обернулся на крик и увидел отступающую Марину. “Сутер” завопил нечеловеческим голосом и, высоко поднимая ноги и разбрызгивая вокруг себя вонючую жижу, бросился к ней.
— Стой! Куда?! Стоять! Ты от меня не уйдешь!
— Уйдешь, уйдешь, — прокатилось многократным эхом под сводами подземелья.
Огромный, кажущийся совершенно бесконечным туннель со свисающими со сводов белыми сосульками сталактитов, мечущее в поисках тихого уголка эхо, рыскающий из стороны в сторону луч фонаря, которым размахивал двигающийся своей подпрыгивающей походкой “главный сутер”, и разбегающиеся в панике крысы. Все это вместе представляло настолько кошмарное зрелище, что Марина, напрочь забыв, что у нее в кармане лежит газовый баллончик, от страха вжалась в склизкую стену. Что‑то липкое стекало ей за шиворот, но она не в силах была даже пошевелиться.
Марков подскочил к ней и дернул за рукав плаща.
— Уйти хотела? Уйти! Не выйдет!
Марине вновь показалось, что рядом раздался чей‑то негромкий смех и на фоне грязной, покрытой плесенью стены она на мгновение увидела светлый силуэт. Силуэт ангела, стоящего со сложенными на груди руками. Видение было настолько мимолетным и призрачным, что это скорее походило на галлюцинацию. Еще Марина почувствовала запах озона и серы. Это уже не могло быть только ее воображением, у нее было слишком хорошо развито обоняние.
— Ты меня предал! — вновь взревел Марков и, выхватив из‑за пазухи стальной клинок, начал кружиться вокруг своей оси.
В свете фонаря Марина увидела мелькнувшую на лезвии черную звезду и все поняла.
— Так, это ты, — сказала она и двинулась на него.
— Только сейчас поняла? Да, это я убил твою подружку. — Криво усмехнувшись, “сутер” направил острие кинжала на нее. — Ну, иди ко мне. Я давно понял, что ты охотишься за мной, но я все равно поставлю последнюю точку в “числе зверя”. И ею будешь ты. И я получу исключительную власть над всем этим городом, и над всей страной. Как тебе это нравится?
— У тебя ничего не выйдет, — Марина сделала еще шаг и остановилась. У нее не было оружия, да и позиция была крайне невыгодная для нападения. Нужно было заставить этого ублюдка подвинуться немного вправо.
— Ком цу мир, майне кляйне! — Вдруг выкрикнул не своим голосом Марков и полоснул воздух перед лицом Марины клинком.
Федорова только сделала шаг влево, готовясь провести отвлекающий маневр, чтобы захватить или отбить руку с ножом, как из глубины тоннеля раздался многократно усиленный мегафоном, и сразу же подхваченный эхом, голос:
— Марков, бросайте оружие!
От неожиданности Марина на мгновение обернулась, но этого было достаточно, чтобы “сутер” оказался рядом с ней и, обхватив ее за талию, прижал к горлу лезвие ножа. Она не ожидала от этого толстяка такой прыти. Острый как бритва клинок был прижат к шее, как раз в том месте, где проходила сонная артерия. Достаточно было небольшого движения и сталь легко бы вошла в ее плоть, и Марина изошла кровью быстрей, чем подоспела помощь. Похоже, она недооценила своего противника.
— Всем уйти, иначе ей крышка!
Вдали вспыхнул яркий огонек. Марина не сразу поняла, что это такое, лишь когда по ее щеке и державшей нож руке Маркова скользнула красная точка, она поняла, что это лазерный прицел. Вот тогда ей действительно стало страшно. Достаточно было малейшего движения пальца человека находившегося на другом конце этой нити, как ее не станет. Ее просто спишут как очередную жертву маньяка. А на фоне его поимки и убийства, о ней вообще никто не вспомнит. Боже, какая бесславная смерть…
Звук выстрела был почти не слышен. Марине что‑то брызнуло на щеку. На месте глаза “сутера” выросла алая розочка, его хватка ослабела и он начал медленно валиться набок. Федорова старалась не смотреть на него. Пальцы Маркова разжались и нож выскользнул из его руки.