Профессор надулся, как зобастый голубь, — его жреческая напыщенность была задета. Вид у него был такой, будто он рожает дикобраза.
Дити ахнула:
— Ну вот, началось! — и рванула туда, где разгорался скандал.
Что касается меня, то я от скандалов стараюсь держаться подальше. Я жуткий трус и хожу в фальшивых очках без диоптрий в качестве буфера — когда какой-нибудь обормот заорет на меня: «Ишь какой умный! А ну, снимай очки!» — я как раз и выгадываю на этом время, чтобы слинять.
Я двинулся к месту скандала. Дити стояла между его участниками, лицом к кричавшему, и говорила тихо, но твердо:
— Папа, не смей. Опять мне вытаскивать тебя из истории, да?
Она пыталась завладеть его очками — явно для того, чтобы заставить его их надеть. Судя по всему, он снял очки, изготовившись к бою. Он держал их так, чтобы она не могла до них добраться. При моем росте мне не составило труда дотянуться до очков, отобрать их и вручить Дити. Она ответила мне улыбкой благодарности и надела их на отца. Тот сдался и не стал сопротивляться. Она решительно взяла его под руку.
— Тетя Хильда! — к месту происшествия подоспела хозяйка дома.
— Что такое, Дити? Зачем ты их остановила, детка? Мы даже не успели поспорить, кто кого побьет.
Драки на званых ужинах у Шельмы Корнере — в порядке вещей. Еду и питье она обеспечивает в изобилии, музыку — непременно в живом исполнении; эксцентричные гости у нее бывают, скучные — никогда. Так что присутствие Азинуса меня удивило. Теперь мне показалось, что я понял, в чем тут дело: заранее запланированный адский коктейль из быстро-возбуждающих(ся) компонентов. На вопрос Хильды Дити отвечать не стала.
— Тетя Хильда, ты нас извинишь, если мы с папой и с мистером Картером сейчас уйдем? Нам срочно нужно.
— Ты с Джейком, пожалуйста, но при чем тут Зебби? Это нечестно — его уволакивать.
Дити взглянула на меня:
— Можно, я скажу ей?
— Разумеется!
Объясниться нам помешал надутый осел Азинус:
— Миссис Корнере, доктор Берроуз не имеет права уйти не извинившись! Я настаиваю! Он оскорбил меня!
Хозяйка дома окинула его презрительным взглядом:
— Какого черта, профессор! Я вам не преподаватель вашего факультета. Можете наорать на Джейка Берроуза, если хотите. Мы с удовольствием послушаем — если, конечно, у вас получится так же выразительно, как у него. Но еще хоть одно словечко этим вашим приказным тоном — и вы отсюда пулей вылетите! И тогда уж извольте проследовать прямо к себе домой, поскольку вас будет разыскивать ректор! — Она повернулась к нему спиной: — Дити, ты, кажется, собиралась мне что-то сказать?
Хильду Корнере не зря называют Шельмой, она способна поставить по стойке «смирно» даже налогового инспектора. Она не стала заниматься Азинусом всерьез — просто дала предупредительный выстрел в воздух, — но выражение лица у него было такое, как будто она его выпорола. Впрочем, я не успел увидеть, хватит ли его удар: надо было ответить Хильде.
— Это не Дити собиралась, Хильда: это я собирался.
— Успокойся, Зебби. Что бы ты мне ни сказал, я отвечу «нет». Ну, Дити? Что там у тебя?
Упрямство у Хильды Корнере как у мула. Переиграть ее можно разве что увесистой бейсбольной битой, и не воспользовался я этим способом только потому, что она едва достает мне до подмышек и весит каких-нибудь сорок с небольшим кило. Я приподнял ее за локти и повернул лицом к себе:
— Хильда, мы вступаем в брак.
— Зебби, милый! Наконец-то ты делаешь мне предложение! Я уж отчаялась.
— Не с тобой, старая ведьма! С Дити. Я сделал ей предложение, она согласилась; я хочу довершить дело немедленно, пока не отошла анестезия.
— Это разумное соображение, — сказала Хильда с ноткой заинтересованности. Она повернулась к Дити: — Он тебе что-нибудь говорил про свою жену в Бостоне, Дити? Или про близнецов?
Я опустил ее, позволив стать на ноги.
— От-ставить, Шельма. Это все вполне серьезно. Доктор Берроуз, я холост, здоров, дееспособен и в состоянии содержать семью. Надеюсь, вы дадите согласие на наш брак.
— Папа согласен, — сказала Дити. — Я веду все его дела по доверенности.
— От-ставить, Дити. Моя фамилия Картер, сэр. Зеб Картер. Я состою в должности преподавателя в этом университете, вы можете навести обо мне справки Но я хотел бы жениться на Дити немедленно, если, конечно, она не возражает.
— Я знаю, как вас зовут. Я уже навел справки. Моего согласия не требуется, Дити совершеннолетняя. Впрочем, я согласен. Только вот что… — озабоченно добавил он. — Если вы поженитесь немедленно, то вам, скорее всего, будет некогда беседовать со мной о деле, а? Или все-таки найдете время?
— Найдет, папа, найдет. Мы обо всем договорились.
— Вот как? Хильда, спасибо за чудесный вечер. Я тебе позвоню завтра.
— Никуда не позвонишь. Ты явишься лично и дашь мне полный отчет. И имей в виду, Джейк: в свадебное путешествие ты с ними не едешь. А то я тебя знаю.
— Тетя Хильда, ну не надо! Ну пожалуйста! Я все устрою.
У бокового выхода мы оказались почти точно в условленное время. На стоянке возник спор: на чьей машине ехать.
Моя вообще-то двухместная, но в случае нужды в ней усядутся четверо: есть два задних сиденья, вполне приемлемые для недолгих поездок. У них был четырехместный семейный экипаж, не скоростной, но зато просторный, а главное — в нем находились их вещи.
— Сколько у вас багажа? — спросил я у Дити, прикидывая: две сумки уместятся на одном из задних сидений, а мой будущий тесть как-нибудь устроится на другом.
— У меня немного, а у папы две большие сумки и толстый кейс. Да ты сам посмотри.
— Да, пожалуй.
Про себя я чертыхнулся. Я предпочитаю собственную тачку. Терпеть не могу водить чужие машины: не исключалось, что Дити водит так же блестяще, как танцует, но наверняка-то я этого не знал, а потому побаивался. Что до ее отца, то его кандидатура в качестве водителя даже не подлежала обсуждению: человеку с таким неуравновешенным характером как-то не хочется вверять свою жизнь и здоровье. Может быть, Дити уговорит его ехать отдельно, следом за нами? Во всяком случае, моя невеста поедет со мной!
— Ну, так где они, ваши вещи?
— Вон там, в дальнем углу. Сейчас отопру и зажгу свет, — она залезла к отцу во внутренний карман пиджака и достала «волшебную палочку».
— Меня, меня подождите! — раздался вдруг крик нашей хозяйки. Хильда бежала к нам по дорожке от своего дома, в одной руке у нее болталась сумочка, в другой развевались примерно восемь тысяч нью-долларов в виде рыжей норковой накидки.
Мы стали выяснять, кто на чем поедет. Как я понял, Шельма решила составить нам компанию, чтобы приглядеть за Джейком — как бы чего не натворил, а задержалась потому, что объясняла Максу (это ее вышибала, дворецкий и шофер), как обходиться с пьяными: вышвыривать вон или укрывать одеялом. Выслушав Дити, она объявила:
— Так, ясно. Мы с Джейком едем на вашей машине, я с ней отлично управлюсь. А ты, милая моя, поедешь с Зебби. — Она повернулась ко мне: — Зебби, поедешь медленно, чтобы я за тобой успевала. И пожалуйста, без фокусов. Не вздумай оторваться, а то натравлю на тебя копов.
— Что ты, Шельмочка, милая, — сказал я с самым невинным видом. — Как ты могла такое предположить?
— Я тебя знаю, рожа бандитская, ты мэрию сопрешь, если только найдешь способ ее увезти. Кто, скажи, пожалуйста, вывалил ко мне в бассейн ту гору фруктового желе?
— Я тогда был в Африке, ты прекрасно это знаешь.
— Так я тебе и поверила. Дити, дружочек, держи его на коротком поводке и не корми мясом. Но замуж за него выходи: он у нас богатенький. Ну ладно, где твой дистанционный пульт? И где ваша машина?
— Вот, — сказала Дити, продемонстрировав «волшебную палочку», и нажала кнопку.
Я сгреб всех троих в охапку и повалился вместе с ними наземь как раз вовремя, чтобы корпуса других машин успели прикрыть нас от взрыва.