6 — женское «свадебное число». Его несовершенство проистекает из того, что оно единственное совершенное число внутри декады и вбирает базовые номера 1, 2 и 3. Капелла называет его Венерой.
Пифагорейская философия числа вряд ли утвердилась, если бы не отвела особую роль могущественной гептаде (гептаграмме). Она считала 7 символом совершенной изоляции и, следовательно, первым родственником монады. Один цикл завершается совершенным числом 6.8 — это куб числа 2, 9 — квадрат 3. 10 — сумма первых четырех чисел.
Именно число 7 Платон выделил среди планет как «подвижный образ вечности». Следовательно, это палладий, чистое число, не порожденное и не порождающееся внутри декады. Макробий считает его универсальным благодаря бесчисленным гептадам в микро- и макрокосмосе.
Подчеркнем, что оно в первую очередь число гармонии, ибо семь тонов, возможно вызываемых меняющимися скоростями планет, также соотносимы с семью гласными звуками и семью звездами скопления Плеяды, называемыми Порфирием «лирой муз».
В неопифагорейских комментариях относительно этого числа прослеживается усиление влияния астрологии. Капелла с большим трудом объясняет этот древний лунный символ, замечая, что он состоит из четырех фаз и трех форм, правда, три формы превратились в одну повторяющуюся. К тому же благодаря другим необъяснимым совпадением, которые продолжают поддерживать связи с алтарем нумерологии, сумма первых семи чисел равна 28!
8 — первый куб, совершенный благодаря свойствам своей поверхности. 9 — первая мужская площадь, совершенная форма совершенного числа 3. Абсолютно очевидно, что почти всякое число может считаться совершенным по той или иной причине. Другое «совершенство» 9 в связи с его соседством с 10.
Девять серий неподвижных звезд, семь планет и Земля, созданные Господом, соответственно, первое и десятое.
В мистическом смысле 10 и 1 единые, как 100 и 1000, «границы» числа. В декаде многообразие возвращается к единству. 10 является категорией, итогом всех вещей, охватывающих мир. Самое совершенное из всех идеальных чисел именуется Порфирием «понятное», «постигаемое всех различий чисел, причин, видов и пропорций».
Все высшие числа порождаются числами декады и от «родителей» наследуют свои добродетели и качества. Некоторые большие числа почитаются особо. 27 — первый нечетный, или мужской, куб. 28 — второе идеальное число и обозначение лунного месяца.
Плутарх называет 15 гармоническим, поскольку это сумма первого женского и первого мужского куба, то есть 8 + 27. Фактически Плутарх сумел прекрасно представить операции (действия) пифагорейских математиков. Выяснил, что 36 — первое четырехугольное (6 х 6) и прямоугольное число, что доказывается равенством произведения первых квадратных чисел, 4 и 9, и суммы первых трех кубов 1, 8, 27.
Заметим, что не следует слишком точно придерживаться рассуждений пифагорейских практиков. Для пущей точности, 36 вовсе не прямоугольник. Монада только при необходимости высчитывается как квадрат или куб, на самом деле именуясь параллелограммом (12 х 3 или 9 х 4) и «соглашением», ведь именно в нем первые 4 нечетных числа объединяются с первыми четными: 1 + 3 + 5 + 7 = 16; 2 + 4 + 6 + 8 = 20; 16 + 20 = 36.
Следует добавить, что 40 — разновидность славного тетрактиса. Если каждое из четырех чисел по очереди умножить на 4 и добавить четыре производные, результат окажется равным 40. Он также образуется как сумма двух первых, 1 и 4, и первые два куба соответственно 8 и 27.
Подобные экстравагантные манипуляции умножаются самыми серьезными средневековыми учеными. Тем не менее огромное значение имеют блестящие выкладки Плутарха. Неизменная мощь пифагорейства заключается в непоколебимой вере в математику как отражение фундаментальной истины.
«Никогда пусть ошибка не коснется числа, поскольку она враждебна его природе. Истина — вот главное свойство числа».
Слова укоренялись в средневековом сознании, их поддерживало изречение Плотина: «Число существовало до предметов, которые оно обозначает. Разнообразие чувственных предметов просто напоминает душе о понятии числа».
Хотя астрология и пифагорейство следовали разным методикам, разногласия между ними несущественные. Пифагорейцы почти охотно принимали 4 как базовое число космоса или 7 как прототип универсального. Следовательно, хотя каждая из двух теорий в основном развивалась независимо, их возможное объединение отмечено всяческим согласием и дружелюбием.
Результат соединения астрологии и пифагорейства графически детально представлен в сочинениях Филона Александрийского. Философ I века до н. э. приобрел известность, изучая Платона. Сложилась даже присказка «…или Платон Филонисейский или Филон Платонский». Обзор его пространных сочинений позволяет выявить, что он, как и большинство неоплатоников, был необычайно восприимчив к философскому подтексту пифагорейства.
Его понимание святости числа отчетливо прослеживается в трактате «О потомках надменного Каина» («Толкования Ветхого Завета»), где он заявляет: «То, что нельзя достойно пересчитать, чтобы постигнуть как число, не является священным. То же, что соотносится с числом, является предопределенным».
Одновременно Филон оставался набожным евреем, направляя усилия на экзегезы (толкование текста), прежде всего Библии; комментарии, проистекающие из его трудов, оказали сильное влияние на его время, сочинения стали принятой моделью библейского толкования для поздних христиан и евреев.
Революционное «открытие» Филоном пифагорейских элементов в книгах о Моисее породило теорию, что греки сами основали свое учение, опираясь на эти книги. Благодаря столь оригинальной софистике божественный авторитет, уже заклейменный астрологами, с таким же успехом добавили к пифагорейству.
Свои умозаключения Филон основывает на двуедином мире, духовном и физическом, причем последний становится образцом для первого и открывает чувствам физический аналог невидимых идей. Между непостижимым божеством и материальным миром он размещает посредника, логос гностиков, который преобразует огромную хаотическую материю земли по образцу, представляющему в материальной форме неосязаемую божественную идею. Аллегория суть методика, благодаря которой сущность можно образовать из внешнего вида.
Таким образом, каждая строка Священного Писания тщательно исследуется аналитическим взглядом Филона, вознаграждаясь результатами. Превосходным примером его методики, равно как свидетельством его философского подхода, стал его комментарий по поводу творения:
«Когда, следовательно, Моисей сказал: «Бог завершил дела свои на шестой день», мы должны понять, что он говорил не о количестве дней, но о том, что шесть взял как совершенное число. Поскольку первое число, которое равно в своих частях, в половине, в третьей и шестой частях из-за этого производится умножением двух неравных частей, двух и трех. Числа два и три превосходят внутреннюю вещественность, существующую в единстве, число два представляет собой образ материи, делясь на две части и рассекаясь как материя.
Что же касается числа три, то это образ твердого тела, а твердое может быть разделено в соответствии с тройным телом.
При этом, как бы то ни было, оно враждебно движениям органических животных, поскольку органическое живое естественно способно двигаться в шести направлениях: вперед, назад, вверх, вниз, направо и налево. И во всех событиях он хотел бы показать, что погоня за моралью и бессмертным существованием бытует лишь в соответствии с их приблизительными числами, измеряющими моральные существа. Как я уже заметил, с помощью числа шесть, и благословенными и бессмертными существами с помощью числа семь. Закончив создание смертных существ на шестой день, он начинает седьмой день созданием иных, божественных существ».
Как Господь освятил «Субботу», он добавил к своей славе создание своего седьмого творения, то есть света, не материального, не вещественного и, подобно 7, постижимого только разумом.
Многие страницы он посвящает священному целому.
Его выдающийся статус в Ветхом Завете, равно как и в макро- и микрокосмосе объясняется архетипическим положением как «Господа Вселенной», образа Господа, «вечного, неизменного, несозданного и отличного от всех других существ».