Сания-апа все та же. Тот же высокий лоб, тот же светлый, открытый взгляд. На ней все тот же синий костюм с белоснежным воротничком.
Рифгат бросился к ней.
— Здравствуйте, Сания-апа!
— Неужели это ты, Рифгат! Здравствуй, дорогой! — Сания крепко пожала ему руку и тут же взглянула на часы. — Ты как, очень спешишь?
— Могу и подождать, — сказал Рифгат. — Или зайду позднее.
— Пожалуйста. У нас заседание… Впрочем, если никуда идти не надо, можешь посидеть, послушать. Узнаешь, кстати, кое-что про нашу жизнь в Ялантау.
— С удовольствием.
2
Они прошли в комнату, где шло заседание. Рифгаг сел на один из стульев у стены, а Сания прошла на председательское место.
Все, кто был, посмотрели на Рифгата. Среди них Рифгат узнал только Башкирцева и заведующего отделом народного образования Касимову.
Сания глянула на лысого человека, стоявшего спиной к двери:
— Продолжайте!
Тот безнадежно вздохнул и глухим голосом сказал по-русски:
— Что же еще говорить? Все! У нас нет людей.
— Садитесь.
Сурово и требовательно Сания обратилась к другому:
— Товарищ Лукашкин! Сколько человек приказал вам выделить исполком для разгрузки?
Из-за стола лениво поднялся худощавый усатый человек с большим носом.
— Точно не помню, не то десять, не то пятнадцать.
— А вы сколько послали?
— Не то семь, не то пять…
— Плохая у вас память! — сказала Сания. — От вас явилось трое.
Человек удивленно пожал плечами:
— Ну? Неужели? А по-моему, было послано пять человек, даже семь.
— Товарищ Лукашкин! Почему вы так безответственно относитесь к выполнению решений исполкома?
Лукашкин выпрямился и сердито, обиженным голосом, начал объяснять:
— Не от хорошей жизни, конечно, товарищ Ибрагимова! Где мы возьмем вам людей? Самим не хватает.
Голос Сании отвердел:
— Теперь нигде нет лишних работников. Надо работать с теми людьми, которые есть. А вы, видно, плохой организатор. Ищете только, как бы оправдаться… — Сания даже передразнила Лукашкина: — «Не то десять, не то пятнадцать, не то семь, не то пять…» А явилось трое!.. В наши дни преступление относиться так безответственно к распоряжениям исполкома! Товарищи члены исполкома, какие примем меры?
Башкирцев попросил слово.
— Вот что я хочу сказать: когда исполнительный комитет городского Совета требует от какого-нибудь предприятия выделить людей, некоторые думают, что исполком берет цифры с потолка. Неверно, товарищи. Я знаю, что Сания Саматовна сама проверяет, где и сколько можно взять людей. Мы в горкоме это знаем, товарищ Лукашкин! Так вот, для каждого руководителя учреждения решение исполкома — закон! Если считаете, что оно неправильно, приходите в горком. Посмотрим, разберемся. А насчет этих двух товарищей, Лукашкина и Десяткина, я вношу такое предложение: они оба члены партии — рассмотреть их поведение на бюро горкома.
Лукашкин вскочил с места:
— Товарищ Башкирцев! Это все не основная наша работа, чтобы так раздувать.
— Основная работа! — резко прервал его Башкирцев. — Вот это и плохо, что некоторые товарищи относятся к мероприятиям горсовета как не к основной работе…
— Других предложений нет? — спросила Сания.
Предложение Башкирцева было принято.
Рифгату не приходилось обращаться за чем-нибудь в городской Совет, он вообще ничего не знал о том, как ведется городское хозяйство. Теперь он с интересом следил за всем, что происходило здесь. Так вот как работают люди в тылу!
Даже казавшиеся незначительными вопросы подвергались здесь тщательному разбору.
Говорили, например, о выделении помещения для химической мастерской, которая выпускала мыло и средства для борьбы с паразитами, и о помещении для мастерской по ремонту обуви. Сания вспомнила о подвале двухэтажного дома на Нижнекаменной улице. Кто-то задал вопрос:
— Это где жил Памятливый Фахруш? Умер он, что ли?
— Дочь взяла его к себе….
Рифгат знал Памятливого Фахруша и ходившие про него анекдоты: значит, жив еще…
— В подвале, говорят, поселился Атлы Хайрулла, — сказал кто-то.
Сидевший спиной к Рифгату человек в милицейской форме заметил:
— Для Атлы Хайруллы квартирка уже нашлась.
Многие засмеялись, толька Рифгат не понял, над чем.
Возникали все новые и новые вопросы. Казалось, им конца-края нет. Рифгат внимательно слушал. Вот он вернется на фронт, и если спросят о жизни в тылу, он расскажет об этом заседании.