— Какая дружба у школьников! — сказал Мухсинов. — Настоящая дружба — это фронтовая. Дорог тот друг, с которым вместе горя хлебнешь.
Он убрал газету, и перед глазами Рифгата открылся целый строй тарелок с закусками.
Затем Мухсинов достал из шкафа бутылку водки.
— Раз гость с фронта, без этого нельзя, — сказал он, открывая бутылку, и наполнил рюмки. — И вам, наверно, удается попробовать ее на фронте?
А Джамиля уже подкладывала на тарелку гостя закуски.
Рифгат, соблюдая приличие, молчал и только улыбался. Поглядывая на Мухсинова и на Джамилю, он как бы говорил: «Я гость и в вашем распоряжении…»
Мухсинов поднял рюмку.
— Ну, а теперь, — сказал он, — давай выпьем. Джамиля, садись, садись и ты. Первую поднимем в честь дорогого гостя.
Бакир опрокинул рюмку, причмокнул и закусил соленой капустой.
— Крепка! — сказал Рифгат. — Сразу ударила в голову.
Мухсинов засмеялся.
— Это только поначалу. Но смотри, пей сколько можешь. Я не люблю принуждать. Чтобы не стояла пустой, наливаю. — Он опять наполнил рюмки. — А насчет того, сколько пить, это каждый должен знать сам, И тебе налью, Джамиля…
— Нет, мне не надо!
— Не пей, если не хочешь. Ну вот. А теперь, Риф гат, расскажи нам все, что знаешь о Шакире. Так ведь, Джамиля?
— Хорошо, — сказал Рифгат. — Постараюсь рассказать все.
Хоть он и сказал так, однако не счел нужным рассказывать все, что знал про Шакира. По его рассказу выходило, что и курсант Шакир, и командир танкового взвода лейтенант Шакир Мухсинов был отличным товарищем, смелым бойцом, не знающим страха, и преданным сыном своей родины. И это не было ложью.
Отцу и матерью было приятно выслушать такой отзыв о сыне. Особенно их растрогал рассказ о том, как Шакир спас Рифгата от смерти. Джамиля даже несколько раз вытерла слезы. Да и сам Бакир разволновался, Он встал и поднял рюмку:
— Так выпьем же за его здоровье!..
Рифгат и Джамиля тоже встали.
8
Главное, что тревожило Бакира с Джамилей, Рифгат не затрагивал.
Мухсинов был вынужден сам начать об этом разговор.
— Одно нас удивляет, — сказал он, — почему Шакир не пишет нам?
В другое время Рифгат, вероятно, не решился бы отвечать на такой вопрос. Но водка развязала ему язык. Он осмелел и готов был рассказать такое, что вряд ли пришлось по душе Мухсинову.
— Я тоже удивлялся, почему он никому не пишет, Вначале он не хотел даже разговаривать об этом, И все-таки со временем я его понял…
— Так, так? — нетерпеливо понукал Мухсинов.
— Все дело в Кариме. Вы знаете, у Шакира и в мыслях не было связывать себя с этой девушкой. Ну, молодость, глупая молодость, сами понимаете. Не подумав о последствиях, допустил ошибку… А девушка, очевидно, решила воспользоваться этим… — Рифгат нарочно сказал так, чтобы проверить отношение Мухсиновых к Кариме.
Но Мухсинов не спешил высказаться на этот счет.
— Так, так, — проговорил он.
— А теперь, когда появился на свет ребенок, вопрос ставится по-другому. Я знаю, что Шакиру не хочется связывать свою судьбу с этой девушкой. Ведь он даже не знает, что она за человек.
— Вот именно! Не знает! — заметил Мухсинов. — Если бы знал, возможно, переменил бы решение. Мальчишке встретилась прекрасная девушка.
«Ага, — порадовался Рифгат, — как видно, невестка и вправду им понравилась».
— Если бы Шакир понял это!.. Я же писал ему, писал! — горячо воскликнул Мухсинов. — «Знал ты или не знал, но тебе попалась чудесная девушка, — прямо так и сказал. — Дурака не валяй, говорю, напиши ей письмо. Скажи ей, пусть живет у нас, — она ждет твоего слова». Нет, не ответил! Мать пробовала написать — ответа нет! Думали — не получает наших писем, но почему доходят твои письма? Людей стыдно — адрес сына узнаем стороной. А если изменится адрес, что будем делать? Почему же он не пишет?
— Знаете что, Бакир-абый, — решился Рифгат, — и говорить неудобно, и промолчать нельзя: он вам не верит. Говорит: «Отец не обо мне тревожится, он боится за свою карьеру. Я, говорит, знаю характер отца. Он прокурор. Не хочет потерять место. Если раздуют дело, заговорят, что его сын надругался над девушкой, это может повредить его карьере. Чтобы не получилось скандала, вот и старается женить меня на этой девушке».
— Дурак! — крикнул Мухсинов. — Он и не знает, что я давно снят с этого поста.
— Он действительно об этом не знает, — повторил Рифгат.
— Откуда он может знать, если я ему не писал? Нарочно от него скрывал. Думал, если мальчик услышит такую весть, может расстроиться, подумать невесть что… А он вот как…